В отсутствие начальства. Николай Свечин

сидела бы половина населения империи… Вы сами, видать, без греха? Никогда чужих жен не лущили?

      Прокурор из розового сделался красным:

      – Я слышал о вас, господин Лыков. О ваших методах дознания. Вы ведь и в тюрьме успели из-за них посидеть?

      – В тюрьме я был, – подтвердил сыщик. – По ложному сфабрикованному обвинению. Попались такие же, как вы, – что ни дай, все съедят.

      – Я попрошу… – начал было Брок, но Лыков резко оборвал его:

      – Именно потому, что сам стал жертвой судебной ошибки, я ни в коем случае не допущу, чтобы она свершилась еще раз здесь, в Смоленске. И всякий, кто посмеет мешать мне установить истину, будет наказан.

      В кабинете стало слышно, как в окно с улицы стучится шмель. Алексей Николаевич понял, что сказал лишнее. Но было уже поздно. Прокурор с оскорбленным видом молча указал ему на дверь, и питерец вышел. Следом за ним выскочил и Резников. Он укоризненно прошептал:

      – Вы только все испортили. Теперь я не смогу отправить дело на повторное дознание.

      Вдруг он развернул сыщика лицом к лестнице и сказал:

      – Вот кого боится сейчас наш камер-юнкер. Видите того господина в серой визитке?

      Лыков всмотрелся: возле лестницы стоял знакомый ему по Петербургу человек по фамилии Аванесян. Тот самый присяжный поверенный с лицом абрека, который защищал в суде головорезов «ивана ивановича» Рудайтиса[23]. Тогда сыщик и адвокат сцепились, и Аванесян критиковал правоохранителя за жесткие методы. Но потом они уладили отношения и при встрече в столице вежливо раскланивались.

      – А почему Брок боится Аванесяна? – спросил питерец у смолянина.

      – Вы его знаете? Он гроза нашего Окружного суда. Выиграл три дела подряд, выставил прокурора в самом дурацком виде. А тот считал свое обвинение абсолютно доказательным.

      – Понял, – ухмыльнулся Лыков. – Дайте мне полчаса, и надеюсь, камер-юнкер изменит свое решение.

      Он подкрался сзади к Аванесяну и сказал:

      – Приветствую вас, Сурен Оганесович. Какими судьбами?

      Присяжный поверенный развернулся, увидел сыщика и приятельски протянул ему руку:

      – Ба, и вы в Смоленске? Погодите, погодите… Мне только что рассказали, что арестован чиновник Департамента полиции. Его нашли возле убитой им потаскухи. Вы поэтому здесь?

      – Да. А чиновник – мой помощник Азвестопуло, вы наверняка его помните.

      – Ваш грек? Конечно, помню. Он не похож на убийцу падших женщин.

      – Сергей ее не убивал, это очевидно. Но не всем. Я сейчас вдрызг рассорился с прокурором, который отказывается вернуть дело на повторное дознание.

      – А вам надо, чтобы вернул? – догадался Аванесян.

      – Да, поскольку в этом случае я найду настоящего убийцу. Конечно, я его так и так найду, но все должно идти надлежащим порядком. Опять же, Сергей сидит в следственной тюрьме. За то, чего не совершал.

      – Если его посадили, значит, у обвинения на руках крепкие улики…

      – Это они так думают, – возразил сыщик. – Я уже

23

См. книгу «Паутина».