Тень и Коготь. Джин Вулф

казни, все формальности будут соблюдены?

      – Да, с экзультантами, как правило, поступают именно так.

      – Тогда, надо думать, будет присутствовать экзарх – если только вы впустите его сюда – в пурпурной мантии. И еще некоторые – возможно, войт Эгино… Это на самом деле хлеб?

      Она ткнула в кусок пальчиком – таким белым, что мне показалось, будто хлеб может испачкать его.

      – Да, – ответил я. – Шатлене, конечно же, приходилось есть хлеб и раньше, не правда ли?

      – Но не такой. – Взяв тонкий ломтик, она откусила немного. – Хотя и этот неплох. Ты говоришь, мне могут принести еду получше, если я попрошу?

      – Думаю, да, шатлена.

      – Текла. Я просила книги – два дня назад, когда меня привезли. Но не получила их.

      – Они здесь, – сказал я. – Со мной.

      Сбегав к Дроттову столу, я принес книги и просунул в кормушку самую маленькую.

      – О, чудесно! А остальные?

      – Еще три.

      Книга в коричневом переплете тоже прошла сквозь кормушку. Но две другие – зеленая и фолио с гербом на обложке – оказались слишком широки.

      – Позже Дротт откроет дверь и передаст их тебе, – сказал я тогда.

      – А ты не можешь? Так ужасно – видеть их сквозь эту штуку и не иметь возможности даже дотронуться…

      – Вообще-то мне не положено даже кормить тебя. Этим надлежит заниматься Дротту.

      – Но все же ты передал мне еду. И, кроме того, это ты принес книги. Разве тебе не полагалось вручить их мне?

      Я смог лишь неуверенно возразить, потому что, в принципе, она была права. Правила, запрещающие ученикам работать в темницах, направлены на предотвращение побегов; но ведь этой хрупкой, несмотря на высокий рост, женщине нипочем не одолеть меня, и, таким образом, беспрепятственно выйти наружу она не сможет. Я пошел к камере, где Дротт все еще приводил в чувство клиентку, пытавшуюся покончить с собой, и принес ключи.

      Оказавшись в камере Теклы и закрыв за собой дверь, я обнаружил, что не в силах вымолвить ни слова. Я пристроил книги на столике, где из-за подсвечника, подноса и графина с водой почти не оставалось места, и остановился в ожидании. Я знал, что должен идти, но не мог сделать этого.

      – Может быть, сядешь?

      Я присел на кровать, предоставив ей стул.

      – Будь мы в моих покоях в Обители Абсолюта, я смогла бы предложить тебе куда больший уют. К несчастью, в то время тебя туда не вызывали.

      Я покачал головой.

      – Сейчас мне нечем угостить тебя, кроме этого. Тебе нравится чечевица?

      – Я не стану есть этого, шатлена. Скоро время моего ужина, а здесь вряд ли достаточно и для тебя одной.

      – Действительно… – Взяв с подноса перышко лука, она, будто не совсем понимая, что с ним делать, проглотила его, как ярмарочный фигляр глотает гадюку. – А что дадут на ужин тебе?

      – Лук-порей с чечевицей, хлеб и баранину.

      – Ах, вот в чем разница – палачи получают еще и баранину… Как же тебя зовут, мастер палач?

      – Севериан. Но это не поможет, шатлена. Не будет никакой разницы.

      – В