Тень и Коготь. Джин Вулф

налетел на меня. Налетел и исчез, кем бы он ни был.

      Я замер.

      – Открой фонарь.

      Этот голос принадлежал женщине и был очень похож на воркованье голубки, если не считать повелительного тона.

      – Госпожа, они накинутся на нас, как стая дхолей, – возразил тот, на кого я налетел.

      – Они в любом случае скоро будут здесь – Водал стрелял. Ты должен был слышать.

      – Ну выстрел их скорее отпугнет…

      В разговор снова вступил человек, заговоривший первым, – я был тогда еще слишком неопытен, чтобы распознать характерный акцент экзультанта:

      – Лучше бы я не брал этого с собой. Против людей такого сорта – нужды нет.

      Теперь он был гораздо ближе; какое-то мгновение я мог видеть его сквозь туман. Очень высокий, худощавый, с непокрытой головой, он стоял возле толстяка, на которого я наткнулся. Третьей была женщина, закутанная в черное. Лишившись дыханья, я не в силах был двигаться, однако как-то сумел отползти за постамент статуи и, едва оказавшись в безопасном месте, снова принялся наблюдать за ними.

      Мало-помалу глаза привыкали к темноте. Разглядев правильное, продолговатое лицо женщины, я отметил, что она почти одного роста с худощавым человеком по имени Водал.

      – Трави помалу, – скомандовал толстяк, скрытый теперь от моих глаз.

      На слух, он находился всего лишь в паре шагов от того места, где я прятался, но из виду пропал надежно, точно вода, вылитая в колодец. Затем я увидел, как к ногам худощавого придвинулось что-то черное (должно быть, тулья шляпы толстяка), и понял, в чем дело: толстяк спустился в могильную яму!

      – Как она? – спросила женщина.

      – Свежа, как роза, госпожа! Запаха почти не чувствуется, тревожиться не о чем. – С невероятным для его сложения проворством он выпрыгнул из ямы. – Берите другой конец, сеньор; вытащим легче, чем морковь из грядки!

      Что сказала после этого женщина, я не расслышал. Худощавый ответил:

      – Это тебе не стоило ходить с нами, Тея. Как я буду выглядеть перед остальными, если вовсе ничем не рискую?

      Они с толстяком закряхтели от напряжения, и я увидел, как возле их ног появилось что-то белое. Оба наклонились, чтобы поднять его. И вдруг – точно амшаспанд коснулся их сияющим жезлом – туман всклубился, уступив дорогу зеленому лунному лучу. В руках их был труп, тело женщины. Темные волосы ее спутались, лиловато-серое лицо отчетливо контрастировало с длинным платьем из какой-то светлой ткани.

      – Видишь, сеньор? – сказал толстяк. – Как я и говорил. Ну вот, госпожа, осталось всего ничего. Только за стену переправить.

      Стоило этим словам слететь с его губ, неподалеку вскрикнули, и на дорожке, ведущей в низинку, появились трое добровольцев.

      – Придержи их, сеньор, – буркнул толстяк, взваливая тело на плечо. – Я пригляжу за дамами.

      – Возьми это, – сказал Водал.

      Поданный им пистолет сверкнул в лунном луче, словно зеркальце.

      – Сеньор, – ахнул