Автобиография. инок Парфений (Агеев)

и сказал дяде, что это какая часовня, что какой-то осенил меня отвратительный воздух и запах; он же убедил меня взойти вовнутрь, и я когда взошел, то и до днесь удивляюсь, что такое со мной случилось, ибо показалось мне, что я вошел в ад, что запах мне показался самый отвратительный, так что я тут же почувствовал боль в голове; иконы хотя хорошие и древние, но лиц их ничего не видно, а люди показались какими-то извергами, не похожими на русских; пение и чтение самое отвратительное, так что я ничего не мог понять и убежал без памяти, не видя дяди. Ибо как бы из огня я выскочил, и, шедши домой, на пути зашел в православную великороссийскую церковь полюбопытствовать, ибо шла Литургия; я, простоявши до конца, хотя и не мол и лся руками по обычаю раскольников, но во внутреннем человеце плакал, и наполнилось мое сердце какою-то духовною радостию. Пришедши на квартиру, отец спрашивал: «Где был у часов?» Я сказал, что нигде, а стоял Литургию в великороссийской церкви. Отец, услышав, засмеялся и сказал: «Да, слово то приятное, ведь церковь-то лучше часовни, видно Петю-то не обманешь, даром, что он мал». С того времени я уже в великие праздники начал похаживать в собор, хотя не для моления, а для любопытства. Но это только на чужой стороне.

      15. Вот еще со мной случились два чудесные происшествия: ибо в одно время был я почти год болен и однажды заболел к смерти. Читавши книги, а наипаче Евангелие, и знавши благодать тайны причащения Тела и Крови Христовой, ибо Господь сказал, что аще кто яст Тело Мое и пиет Кровь Мою, имать живот вечный, и воскрешу его в последний день. Вот я и предложил родителям, чтобы меня причастили. Они хотя любили меня, но просьбою моею затруднились, потому что нашего раскольнического священника беглого тогда у нас не случилось; а желание мое исполнить захотелось, ибо зная мою ревность по Церкви и за причастие, ежели бы отказать мне это; то могут огорчить меня; что же случилось? Истинное великое чудо, и ясно показалось о мне Господне попечение; ибо когда я открыл глаза, то вижу пред собою стоящего священника православного в епитрахиле и в ризах, чему я весьма удивился, потому что православный священник не бывал в нашем доме, а тут вижу стоящего с требой, а родители около него стоят молча, слезами залившись; священник спросил меня: «Желаешь ли ты причаститься Тела и Крови Христовой?» Я ответил замирающим голосом, что желаю; он спросил: «Можешь ли хотя сесть?» Я сказал, что никак не могу; и священник, прочитавши молитвы, причастил меня запасными Дарами: Тела и Крови Христовой. Я очень этим был утешен и скоро совершенно выздоровел. Родители же и все сродники после много сами себе удивлялись, что каким это образом они решились так скоро позвать Великороссийской Церкви священника, что во всю жизнь свою боялись как огня принять благословение от мирского священника, а тут вдруг позвали и позволили причастить свое детище, и даже все их за это бранили; но я по глупому своему разуму завсегда говорил, что это так было