Сапер. Алексей Вязовский

«Строгий строй» нарушал тут только один я.

      Меня завели в одноэтажный домик, на крыльце которого стоял часовой. Тоже пограничник в старой форме.

      Внутри пахло армейкой – гуталином, оружейной смазкой и портянками. По длинному коридору – почти казарменной «взлетке» – мы дошли до оббитой коричневым дерматином двери, рядом с которой висела доска с газетой «Правда». Я кинул быстрый взгляд. 8 июня 1941 года. «Блестящий успех займа», «Высокая активность советских колхозников», «Крайком партии об охране общественных земель» – глаза выхватывали заголовки, мозг категорически отказывался воспринимать действительность.

      – Товарищ командир, нарушителя границы споймали. На третьем секрете, – сержант распахнул дверь, подтолкнул меня внутрь аскетичного кабинета – стол, два колченогих стула, шкаф с книгами. За столом сидел плотный, лысый старлей лет сорока, быстро что-то писал перьевой ручкой.

      – Заводи.

      На меня уставились внимательные карие глаза.

      – Обыскивал?

      – Никак нет.

      – Карпов! – старлей вспыхнул. – Сколько раз говорил!

      – Виноват, товарищ старший лейтенант! – сержант вытянулся по стойке смирно.

      – Обыщи.

      Сержант с сомнением осмотрел мою грязную майку-алкоголичку, охлопал карманы рабочих брюк. Достал из голенища сапога алюминиевую ложку. Показал ее старлею.

      – Ясно. Два наряда вне очереди, Карпов!

      – Есть два наряда, – лицо сержанта погрустнело.

      – Свободен. А вы… присаживайтесь, – лейтенант кивнул на стул. – Как вас зовут, почему нет документов, с какой целью перешли государственную границу? По-русски вообще говорите?

      Вопросы сыпались на меня как горох, но что отвечать – я не представлял. Врать, что я польский пролетарий, сбежавший от новых хозяев Европы в Союз? Так я по-польски не говорю.

      – Почему молчите? Mowisz po rusku?

      – Может, вы представитесь? – нарушил я молчание.

      – Отлично! – лейтенант плотоядно заулыбался. – Значит, по-русски все-таки говорите!

      – Ты не лыбься, командир! – не выдержал я. – Через две недели немцы будут ровнять твою заставу с землей. Гражданские есть в отряде? Женщины, дети?

      – Здесь вопросы задаю я! – лейтенант перестал улыбаться, побледнел.

      – Увози детей и жен. Придумай что хочешь, но убери гражданских с заставы!

      Лысый побарабанил пальцами по столу, задумался.

      – Так, давайте еще раз. Меня зовут Алексей Поперечный, я – заместитель начальника славутского погранотряда. Представьтесь, назовите цель перехода границы.

      Я замолчал, закрыл глаза. Все бесполезно. Они не поверят. Каждый день в «Правде» пишут, что мы с немцами друзья, у нас Пакт. А кто говорит иначе – выкормыш мировой буржуазии, которая спит и видит стравить СССР и Германию. Кому поверит Поперечный? Мне или «всем радио станциям Союза»? Риторический вопрос.

      – Не хотите говорить? Что ж… Придется передать вас следователям НКВД. Там по-другому разговаривать будут.

      Поперечный пристально посмотрел на меня. Ага. Напугал ежа голой задницей.

* *