Вампиры. Джон Стикли

степени отчаяния и растерянности.

      – Пожалуйста, Ваше Святейшество, осторожней с мистером Вороном. В его душе много гнева. И… он ведь ненавидит вас.

      Человек подождал, пока останется один, затем встал и, мягко ступая, прошел к боковому входу, но заколебался перед тем, как открыть дверь личной столовой.

      – Да, конечно. С чего бы нет? – пробормотал под нос.

      С тем он и вошел.

      Широкий сводчатый потолок. Гобелены. Ковер, которому три века. Длинный узкий стол, у каждого края – по тяжелому деревянному креслу. В дальнем сидел Джек Ворон, с ногой на подлокотнике, с бокалом вина в одной руке и сигаретой – в другой.

      Человек ответил кивком на приветствия слуг – пара у каждой стены, спокойных и незаметных, без малого сливающихся с интерьером – и молча прошел к середине зала.

      – А, вот и он наконец, – буркнул Ворон, медленно, тяжело встал и пошел навстречу вошедшему.

      Человек подождал, пока Ворон приблизится, затем произнес:

      – Джек, я рад снова видеть тебя.

      И протянул руку с кольцом.

      Ворон посмотрел на кольцо в очевидном замешательстве, потом улыбнулся, сунул сигарету в рот, переместил бокал из правой руки в левую, пожал руку с кольцом и сквозь облако сигаретного дыма осведомился:

      – А ты как, черт возьми?

      Несмотря на неоднократно повторенный и разъясненный приказ, слуги чуть сдержались.

      Человек и не дрогнул, спокойно встретил взгляд Ворона и улыбнулся.

      – Джек, мы – неплохо. Но, как мы видим, ты ранен?

      Он указал на толстый слой бинтов под брезентовой курткой Джека. Тот рассеянно махнул рукой.

      – А-а, священник, учитывая обстоятельства, это сущие мелочи. Все остальные, кроме Кота и меня, трупы. Все. Команда мертва. Ее больше нет.

      – Да, Джек. Мы знаем.

      Они несколько секунд глядели друг другу в глаза. Ворон вдруг отвернулся, стряхнул пепел на ковер и взялся за графин с вином.

      – Все умерли. Всех убили, – сообщил Ворон и долил себе вина.

      Затем он шлепнулся назад, в кресло, и обиженно осведомился:

      – Ну, и как прошла ваша рабочая неделя?

      Дальше – больше. Слова и тон делались все оскорбительней и презрительней. Он обращался к Человеку: «Ваше Ослейшество». Он гасил сигареты о ближайшее, что оказывалось под рукой: о тарелки, бокалы, столешницу. Он был развязным и шумным, злым, непристойным – и отвратительным.

      Человек мало говорил, но его скорбное молчание, казалось, облаком висело у его края стола. Человек все больше боялся того, что слуги, впавшие от изумления в почти коматозное состояние, могут не выдержать, и встреча закончится насилием. Он обвел их взглядом и приказал:

      – Вы все – покиньте нас!

      Они отреагировали не сразу, но в конце концов вышли – с каменными лицами, медленно, нехотя. Луиджи остановился у двери и оглянулся.

      – Мы позовем вас, если понадобится.

      Луиджи по-прежнему стоял и смотрел.

      – Мой старый друг, все будет в порядке, – тихо заверил Человек.

      И тогда остался наедине с Вороном.

      – Вот