В ритме гоор. Сахиб Шихмирзаева

вижение каждого отдельного его участника вплетается в целое. Каждый танцор – слепок узора, без которого ансамбль перестанет быть единым. Целое, состоящее из множества, чьи переплетения сплетаются в одно дыхание, в один организм, – вспомнились слова Мансура Ахмедовича Зулумхану.

      Зулумхан, двадцатитрёхлетний парень, всегда первый в строю, так как ростом выше всех, нагнулся поправить ичиги, как Магомед, следующий за ним в строю, выстроенном по росту танцоров, коршуном перепрыгнул через него и вырвался в зал первым, отбивая двойной шаг под зурну.

      – Иди и танцуй на его месте, – приказал учитель растерявшемуся Зулумхану, и ему ничего не оставалось, как растянуть улыбку на лице и с затаённой злобой выйти вслед за Магомедом.

      Гоор, старинный аварский танец, начался.

      Айшат, первая в ряду девочек, с крепко зажатым и протянутым вверх кулачком выплыла за кулисы, ловко отбивая по полу плавучие движения ног. Вышитые на черном чохто монеты, звеня и качаясь из стороны в сторону, отплясывали лезгинку гоор вместе с ней.

      Магомед, вычерчивая строго выверенные быстрые шаги, строго следовал за ней. В центре зала, встал на носки, развёл руки в стороны и взлетел в тройном прыжке. (К сальто учитель готовил Зулумхана, но у него не получался тройной прыжок, и в конце номер оставили с двойным прыжком. Магомед же сам тренировался ежедневно дома и у него получилось. Он ещё не знал, как, каким образом удастся выступить вместо Зулумхана. Попросить ли учителя или Зулумхана самого, а спросят, зачем ему это, что ответить? Ради победы? Поверят ли? Прокрадутся подозрения, и над ним с Айшат будут подшучивать. Им дай только повод.

      Получилось. Прыжок – молниеносный, высокий, будто птица взлетевшая ввысь. Сердце рвётся вон из груди, встал на цыпочки при приземлении и в стойке краем глаза посмотрел на Айшат, и она улыбнулась, движение губ величиной в два миллиметра, но он уловил его и вновь завертелся в тройном каскаде, парило в прыжке уже не тело его, а сам дух. Айшат плавно обошла его кругом, раскинув по-лебединому руки и чуть наклонив голову, оценивая партнёра, достоин ли он её, и будто удостоверившись в правильности выбора, остановилась поодаль и запорхала в молниеносных движениях ног. Зажатый кулачок вытянут на уровне головы, широкий рукав платья скатился к локтю, а ноги мелькают так, будто и не касаются пола.

      Ритм замедлился, ряды парней в папахах и девушек в чохто, вышедших после сальто Магомеда и выступивших после него, переводили дыхание, хлопая в ладоши в ожидании вставного девчачьего танца. Далее в танец включились мальчик и девочка лет семи. Зал смотрел на их слаженные ковырялки. Магомед урывками глядел на Айшат, Зулумхан в ярости на Магомеда.

      Поклон. Танцоры скрылись за пыльными шторами.

      Магомед не успел выйти за кулисы, как Зулумхан сзади толкнул его. Магомед упал. Резко встал и не успел направить ответный удар, как кремнёвый кулак Зулумхана обжег его острой болью. Из носу Магомеда хлынула кровь. Рассвирепев, Магомед в ответ махнул со всей силой и рассёк щеку Зулумхану. Парни за кулисами ринулись к дерущимся, разняли, отвели в разные стороны.

      – Если мужчина, ты придёшь вечером на стрелку.

      – Можешь быть спокоен, я приду, – ответил Магомед.

      – Мужчины, как ты, из-за спины не выползают. – зажимая щеку сквозь злобу , еле переводя дух, прохрипел Зулумхан.

      – Я не выползал, я перепрыгнул, – вставил Магомед.

      – А что ж так рвался-то ты на моё место? Сказал бы – разве не пустил бы тебя, или, – усмехнулся Зулумхан, – влюбился, что ли, в Айшат? – Глаза его сверкнули, упиваясь неожиданным открытием.

      – Она тут не при чём, – взорвался Магомед, – я смог сделать тройное сальто и хотел победы для нас.

      – Магомед и Айшат жених и невеста, – подразнил Зулумхан шуткой пятиклассников.

      Магомед вырвался из цепких рук товарищей, и они вцепились друг в друга за бешметы.

      – Да что же вы с ума сошли, что ли! Вставайте на свои места! Сейчас объявлять будут! – закричал только вошедший учитель, с трудом втиснувшись между ними.

      Кубок первенства получила команда, в которой парень с подбитым глазом криво улыбался, другой, со сломанным носом, с вздувшимися ноздрями из-за набитой ваты, тупо смотрел под ноги, а девушка, худенькая, с раскрасневшимися щеками, старалась выглядеть равнодушной.

      Может, если бы не гоор, не случилось бы всего того, что произошло после. Может, судьба их была бы совершенно другой. Гоор был станцован, первенство получено, партнёрша в танце отвоёвана – осталось станцевать жизнь.

      Зулумхан и Айшат

      И вот это вот всё именно когда я собрался ехать в село, когда предстоял такой важный разговор. Ненормальный! и в школе такой же был. Молчун! Костми ляжет- а слова о себе не вымолвит. Чего хочет не скажет. Больной на голову! – толдычил Зулумхан перед зеркалом, прижимая к щеке, вынутый из общажного морозильника окорок в целофановом пакетике.

      Явно мать его вид расстроит и как с расстроенным человеком говорить об таком.

      В схожих ситуациях она могла реагировать прямо-таки противоположно. Так, если