Шпаги наголо! Приключения. Сергей Валентинович Евсин

удите строго:

      История в нём только фон.

      Написан он для тех (с пролога),

      Кто в приключения влюблён!

      Для тех, кто с детства бредил шпагой,

      Скакал на лошади во сне;

      Кто бился за любовь с отвагой

      И рифму правил в тишине.

      О вы, романтики лихие,

      Бесцветных будней снегири;

      Что юные, что пожилые ―

      Душою доброю храбры!

      Сражайтесь, верьте и страдайте

      И никогда не унывайте!..

      Пролог, или Один день из жизни монархов

      Весна 1755 года

      О век златой и достославный,

      Тебя безмерно я люблю!

      Тебя в стихах своих прославлю

      И миру этому явлю:

      Европа словно под вуалью

      Жила, от праздности сомлев,

      Сердца наполнивши печалью

      И королей, и королев.

      Балы, собрания, парады ―

      Уж не прельщал безделья шик,

      И только звуки канонады

      Монархов просветляли лик.

      И грезили они о битвах;

      О них просили и в молитвах!..

      И года не пройдёт, как пушки

      В Европе грянут на семь лет.

      Война, известно, не игрушки ―

      Она начало многих бед…

      Державы долго будут спорить

      (Пойдёт мышиная возня).

      Но чтоб вас с ними познакомить,

      И одного довольно дня.

      К виновникам страстей грядущих

      Заглянем, чтоб понять расклад

      Событий тех, давно минувших,

      Настроиться на нужный лад!

      С утра до ночи мы пробудем

      С монархами различных судеб…

      Как только звёзд исчезли блики

      И небо красный луч прошил,

      Возниц подбадривая криком,

      Граф Венцель1 в Шёнбрунн поспешил!

      Ждала Терезия Мария

      Им, графом, выстраданный план,

      И в нём была драматургия

      И хитрый для врагов капкан.

      Но королева (вот несчастье!)

      Всю ночь писала напролёт.

      И сон сморил ― пора безвластья,

      Всё остальное подождёт…

      Шагами канцлер мерит залу ―

      Ужель готовится к параду?

      Вот солнце приоткрыло тайну

      Дворцовых окон Сан-Суси,

      А Фридрих час уж как Манштейну2

      Презентовал свои стихи…

      Затем беседу о всём прочем

      Вели ― их был серьёзен тон.

      Сир скорую войну пророчил,

      И спорить было не резон:

      – Нас ждут великие сраженья,

      Но средь соперников лихих

      России выделил бы рвенье —

      Оно опаснее других!

      И генерал, раскрывши карту,

      План изложить спешит монарху.

      Вдали от бурного познанья,

      Где жизнь пороками кишит,

      Молилось юное созданье

      Тайком от тех, кто сторожит.

      Охрана ― грубые солдаты ―

      Нужду справляет поутру

      И с опохмела кроет матом

      Юнца, друг друга и судьбу.

      А кроме прочего, стенает

      Вся Брауншвейгская семья:

      Второй десяток лет страдает

      От подневольного житья.

      И безграничны здесь просторы:

      Одно лишь слово ― Холмогоры!

      Туман над Лондоном рассеяв,

      Светило вылезло в зенит:

      На Кенсингтон лучи нацелив,

      По окнам скачет и шалит.

      Георг Второй в ленивой позе

      Застыл и слушал, как Пелэм3

      Ему доклад цедил по дозе,

      Как избежать больших проблем:

      – Чтоб защитить Ганновер, нужно

      Штыки российские скупать!

      – Ну что ж, — король изрёк натужно, —

      Кому-то ж надо умирать.

      И росчерк королевской воли

      Людей немало обездолил.

      Версальский парк дышал прохладой

      В преддверье выхода луны.

      Людовик наблюдал за парой,

      Не нарушая

1

Венцель (Венцель Антон Кауниц) – австрийский государственный канцлер в 1753—1792 годах; сторонник сближения Австрии с Францией и Россией.

2

Манштейн (Кристоф Герман фон Манштейн) – мемуарист, генерал-майор прусской службы.

3

Пелэм (Томас Пелэм-Холлс) – премьер-министр Великобритании с 1754 по 1756 и с 1757 по 1762 год.