Академия под ударом. Лариса Петровичева

провести вместе, и много других ночей! Это понимание вызывало в Элизе томительную неловкость. Она всегда знала, что будет делить комнату с мужчиной только в одном случае – если он станет ее мужем.

      А сейчас все развивалось слишком быстро, чтобы она успела привыкнуть. Элиза поняла, что окончательно запуталась в своих чувствах.

      На подоконнике Элиза заметила тонкую колбу артефакта, наполненную золотистой жидкостью. Артефакт покоя, вспомнила она, такой же был в кабинете ее редактора. Элиза поймала себя на том, что ей становится легче. Напряжение утекало прочь.

      Да, ее жизнь изменилась. Но рядом с ней человек, который успел не раз показать свою порядочность. Оберон спасал ее жизнь, рискуя своей, – тут нельзя испытывать ничего, кроме благодарности. Сейчас они оба в безопасности. Элиза начнет работу в лаборатории Анри, все постепенно утрясется, и жизнь покатится дальше своим чередом.

      И они обязательно выяснят, кто стоит за убийством ее отца. Элиза поклялась, что вернет генералу Леклеру его честное имя – и Оберон вполне разделял ее стремление. Элизе думалось, что она нашла в нем настоящего друга, – и это ее радовало.

      Потом она задремала и очнулась от того, что кто-то осторожно прикоснулся к ее запястью. Открыв глаза, Элиза увидела Анри, тот успел сменить свой щегольской сюртук на нечто похожее на одеяние врача и держал в руке бокал, от которого поднимался розоватый дымок.

      – Вот, – произнес он. – Выпейте. И вечером между вами будет на десять шагов больше. Оберон уже насладился моим зельем, слышите, как фыркает?

      – Благодарю вас, – улыбнулась Элиза, принимая бокал. Варево приятно пахло земляникой, но на вкус оказалось настолько отвратительным, что Элиза с трудом смогла сделать несколько глотков. Ей казалось, что еще немного, и ее вырвет.

      – Не могу больше, – прошептала она. Из глаз брызнули слезы, лицо свело гримасой. Анри сел рядом, оценил то, что осталось в бокале, и велел:

      – Допивайте.

      Это было сказано так, что Элиза не отважилась спорить. Через силу она осушила бокал и прошептала сквозь слезы:

      – Невыносимо…

      Анри ободряюще улыбнулся.

      – Вы умница, – похвалил он. – Редко кто справлялся с моими зельями настолько решительно.

      Похвала подбодрила Элизу, она даже смогла улыбнуться в ответ. Мерзкий вкус гнилого болота таял во рту, оставляя лишь далекий оттенок кисловатых ягод. Что ж, она будет пить это зелье столько, сколько потребуется.

      – Я стараюсь, – ответила Элиза. – Мы ведь будем работать вместе? Оберон говорил, что вам нужна ассистентка.

      Анри рассмеялся.

      – О да! Тем более настолько отважная девушка. Вы уже работали с зельями?

      – Нет, – призналась Элиза. – Я переводчица. Все зелья, которые я знаю, это травяной сбор от простуды, его заваривала моя домоправительница.

      Из деканата донесся возмущенный женский возглас: «Да как же так можно? Что вы себе позволяете?» Незнакомый молодой мужчина звонко добавил: «Право же, это бессовестно!» Анри посмотрел на дверь, усмехнулся.

      – Что ж,