Плейлист «Долго и счастливо». Эбби Хименес

равно нет.

      Джейсон: Правда или действие?

      Слоан: Нет.

      Джейсон: Бутылочка?

      Слоан: Нет!

      Я уже вовсю смеялась.

      Джейсон: «Монополия»?

      Слоан: Да, как-нибудь я сыграю с тобой в «Монополию».

      Джейсон: Дело принимает волнующий оборот.

      И он прав.

      Глава 7

      Джейсон

♪ TALK TOO MUCH | COIN

      На мне сказывалась огромная разница во времени между Мельбурном и Калифорнией. Я бы сослался на акклиматизацию, но на самом деле мне просто не хотелось своими сообщениями будить Слоан посреди ночи, и я дожидался подходящего времени. Переписка с ней стала любимым времяпрепровождением.

      Весь четверг, по моему времени, мы болтали и обменивались сообщениями, но всю пятницу у меня были репетиции и саундчеки. Она прислала фотографию Такера, и я ответил ей всего одним словом. После этого у меня не было ни единой свободной секунды, и выдохнуть удалось только после ужина. В семь вечера. По австралийскому времени. У Слоан был уже час ночи.

      Проснувшись в субботу утром, я нащупал на прикроватной тумбочке телефон. И, едва открыв глаза, напечатал сообщение.

      Джейсон: Новый день и новый вопрос.

      Прыгающие точки не появились, зато телефон оповестил о входящем звонке. Это был Эрни.

      – Доброе утро, далекая Австралия. Судя по всему, я так понимаю, почту ты сегодня еще не проверял? – По шуму ветра, доносящемуся из телефона, я догадался, что он едет в своем двухместном автомобиле с открытым верхом. – Держи себя в руках. До Австралии пятнадцать часов лету, поэтому я не могу быть рядом и контролировать тебя.

      Черт. Я сел на кровати и включил громкую связь. Потом открыл письмо, посмотрел вложение и помотал головой.

      – Нет. Я сам пишу слова. Я пою только свои песни, Эрни.

      – Знаю. Знаю и понимаю, что это большая вонючая куча дерьма, но мы ведь уже говорили об этом.

      – Мы говорили, что кто-то будет писать для меня музыку? – Я прищурился, глядя на экран. – Что за фигня? Это ведь попса. Они зарифмовали «любовь» и «морковь». Я не буду петь эту хрень.

      В трубке раздался автомобильный гудок, и Эрни послал кого-то к черту. Он водит как псих.

      – Послушай, тебе нужен мощный хитовый кроссовер. Я ничего не имею против инди-рока. Он идеально заходит, когда я украдкой от жены курю косяк, но платина такой музыке не светит. Если хочешь стать знаменитым, как Дон Хенли, а ты говорил, что хочешь, то нужны кроссоверы для массового слушателя.

      – Да, понимаю, – согласился я. – Но музыку должен писать я.

      – Мы же уже пытались. За полгода ты не написал ничего, и скоро на тебя забьют. Они хотят получать доход с инвестиций. Ты сейчас с ними в одной койке, и пришло время пощекотать их немного за яйца. Соври им. Скажи, что они хотят услышать, – мол, буду петь, что хотите, а сам напиши такую песню, от которой у них волосы дыбом встанут. Покажи им, на что ты способен. И дело в шляпе.

      Я провел рукой по лицу.

      – Черт, – пробурчал я. – А если я не смогу написать такое, чтобы у них волосы дыбом встали? Что тогда?

      – Тогда две песни из десяти в альбоме будут их, а с остальными делай что вздумается. Послушай,