Сумеречный патруль. Александр Хабло

ом этаже и пытался уловить там малейшее движение.

      – Лейтенант, что ты так напрягаешься? Да успокойся, наконец, – сказал напарник, сидевший рядом, откидывая назад спинку своего сиденья. – Он сейчас ляжет спать – и всё: считай, наше дежурство закончилось.

      – Вдруг что-нибудь произойдёт, а мы пропустим? – неуверенно спросил Илья, сомневающийся в правильности действий своего старшего по службе товарища.

      – Это ты, конечно, верно мыслишь, лейтенант, – прокряхтел тучный напарник, устраиваясь поудобнее в своём кресле и подкладывая под голову свёрнутую ветровку. – Поэтому ты давай дальше веди наблюдение за объектом, а я пока вздремну. Если повезёт, то до конца смены. Вчера футбол смотрел и не выспался, – объяснил он.

      – Хорошо, Аркадий Иванович, – покорно согласился Никитин, не сводя глаз с окон квартиры на четвёртом этаже. – Только разрешите пойти кофе купить в ларьке напротив, а то я забыл с собой взять.

      – Валяй, но будь другом – дверью сильно не хлопай, – зевая, ответил Аркадий Иванович. – Заодно узнай, до скольких они работают.

      – Понял, – кивнул головой лейтенант и поспешил выйти из машины.

      Втянув голову в плечи, Никитин подошёл к ларьку, над которым тускло горел фонарь, освещая надпись «Шаурма». Он ознакомился с меню на вывеске и решил взять вдобавок к кофе куриную шаурму.

      – Есть кто? – постучав в закрытое окошко, он попытался разглядеть продавца за тонированным стеклом.

      – Я перезвоню, – раздался изнутри голос, – у меня клиент. Всё, давай!

      Окошко открылось, и Илья увидел смуглое и небритое лицо мужчины.

      – Чего хочешь, дорогой? – спросил с акцентом продавец.

      – Кофе, – попросил Никитин, протягивая двухсотрублёвую купюру. – А шаурма у вас вкусная?

      – Лучшая в городе! – воскликнул мужчина, судя по всему, уроженец Кавказа.

      «И правда, зачем я спросил? Ответ же был очевиден», – подумал про себя Никитин и сказал:

      – Тогда мне ещё шаурму с курицей.

      Продавец забрал купюру, отсчитал сдачу и, закрывая окошко, добавил:

      – Подожди минуту.

      Никитин повернулся в сторону дома и снова всмотрелся в окно четвёртого этажа, свет от электрической лампы в котором спустя пару минут погас. «Наверное, спать лёг», – подумал про себя лейтенант.

      Очередной порыв ветра поднял с земли полиэтиленовый пакет и несколько фантиков от шоколадных батончиков, которые прилипли к ноге Ильи. Он брезгливо стряхнул со штанины мусор и провожал его взглядом до тех пор, пока тот не закатился, гонимый ветром, в угол лестницы, ведущей на цокольный этаж, которой, судя по её захламленному виду, давно не пользовались.

      Окошко ларька за спиной Ильи открылось, и из него раздался голос:

      – Возьмите свой заказ.

      Никитин, повернувшись, забрал горячий напиток и шаурму, издававшую характерный аромат.

      – А вы во сколько сворачиваетесь? – поинтересовался Илья у продавца, который уже начал закрывать окошко.

      – В двенадцать ночи.

      – Спасибо.

      – На здоровье, – ответил продавец и окончательно захлопнул окошко.

      Никитин съел шаурму на улице, чтобы не смущать своего напарника, после чего, пытаясь не разбудить Аркадия Ивановича, сел в машину.

      – Ну что, до скольких они работают? – прокряхтел сквозь сон напарник.

      – До полуночи, – удивлённо ответил Илья.

      Аркадий, сопя, втянул глубоко в себя воздух и пробубнил:

      – А ты что, шавуху ел?

      – Да.

      – А мне взял?

      – Нет, вы же ничего не говорили, – виновато ответил Илья.

      – А ещё напарник называется, – недовольно буркнул Аркадий и тут же захрапел.

      Никитин продолжил всматриваться в окно четвёртого этажа хрущёвки, про себя удивляясь поведению своего старшего товарища.

      Время стало тянуться невыносимо медленно, как это всегда бывает при бездейственном ожидании, и Илья старался хоть чем-нибудь себя занять, чтобы не уснуть и заставить время идти чуть быстрее. Он посмотрел на часы и обнаружил, что они показывают десять минут двенадцатого. Это означало, что впереди ещё шесть часов пятьдесят минут дежурства! Никитин вдруг физически осознал, что всё это время ему предстоит провести, сидя в машине в компании храпящего напарника. От этих мыслей ему стало очень жалко себя, и он непроизвольно начал постукивать ногой по полу авто.

      Аркадий громко вздохнул и недовольно буркнул, переворачиваясь набок:

      – Не тряси машину.

      Илья ничего не ответил, недоумевающее покачав головой, и вышел из салона. На улице заметно похолодало, и округа стала ещё более пустынной, чем прежде.

      Никитин поднял воротник куртки, шмыгнул носом, скрестил руки на груди и снова стал всматриваться в чёрный квадрат окна на четвёртом этаже дома.

      Металлическая дверь со скрежетом открылась, и из подъезда