Алексей. Леонид Зорин

была зла на него, на себя за свою оплошность, а больше всего – на спящего.

      – Ну и стиль, – бормотала она раздраженно. – Сам небрит, на кухне валяется мужик…

      – Тебе же нравилось, что я поставил на кухню кушетку.

      – Но не потому, что на ней может улечься любой алкоголик, – сказала она резко.

      – Он – не любой. И он не пьян, – возразил Алексей. – Принял самую малость. Почти незаметно.

      – Незаметно, потому что – обычно? – она заставила себя усмехнуться. – Нет, поразительно… Ты знал, что я могу прийти. Это бог знает что.

      – Даже черт знает что, – он согласился, – Обидно, я понимаю. У тебя нет запасного варианта?

      – В настоящую минуту – нет, – парировала она. – Ну и скотина же ты… Господи, и почему я тебя терплю?

      – Какая-то загадка, – кивнул Алексей.

      Но она уже снова приникла к нему, и несколько мгновений они молчали.

      – Крепко он спит? – спросила женщина, показав глазами на кухню.

      – Дьявольски чуткий сон, – сказал Алексей. – Говорю тебе, ничего не выйдет. Смирись. Всевидящий на страже.

      – Перестань, я этого не люблю, – прервала она его недовольно.

      Глядя, как она морщит лобик, он улыбнулся. Худощавый мужчина, несколько выше среднего роста, с узким худым лицом. Нос на этом лице и впрямь выделялся, казался крупнее, чем был в действительности. Возраст Алексея было не так-то просто определить. В наше время мужчины долго сохраняют стать и повадки молодых людей. Лицо старше фигуры, еще гибкой и подвижной. Алексею могло быть и тридцать пять и сорок, – скорей всего, где-то посередке.

      – Безобразие, – сказала женщина.

      Она была весьма недурна, моложе его лет на шесть, на семь, но хлопотливость ее старила. Казалось, она все боится опоздать куда-то. Ее звали Алисой.

      – Не злись, – сказал он миролюбиво.

      Она покачала головой удрученно.

      – Пропадешь без меня ты. Ох, пропадешь.

      Он согласился:

      – Очень возможно.

      – Вот список твоих дел, – говорила она озабоченно, – я все записала. Я кладу листок на стол, ты видишь?

      – Разумеется, – сказал Алексей.

      – И не откладывай, бога ради. Начни с Мосолова. Только не вздумай обойтись звонком. Ты звонишь, радуешься, что не застаешь, и все этим кончается. Как я знаю тебя… Да если и застанешь, что толку? Пойми наконец: телефонные разговоры ничего не дают. Надо видеть глаза собеседника. Личное общение. Куда ты смотришь?

      – Я слушаю тебя, – сказал Алексей.

      – Как я нужна тебе, – вздохнула она печально. – Ты хоть понимаешь, как я тебе нужна?

      – Как не понять, – отозвался Алексей.

      – Одаренный человек, – сетовала Алиса, – и никакой ответственности перед собственным дарованием. Ты знаешь, что такое ответственность перед собой?

      – Не очень, – признался Алексей.

      – То-то и оно, – Алиса грустно махнула ладошкой. – Тебе грозит опасность не состояться. Ты знаешь, что это – не реализовать себя?

      – Да уж, верно, ничего хорошего, – предположил он.

      – Свят, свят, – заторопилась Алиса. – Никуда не успею. С тобой про все забываешь.

      – А куда тебе надо успеть? – спросил он, подавая ей пальтецо. – Ты же хотела задержаться.

      – Странный подтекст, – она сжала губы. – Ты подозрителен, как все юристы.

      – У тебя юридическое право – не отвечать, – сказал Алексей.

      – У меня нет секретов. Нина ждет. Вот и все. Никаких возлюбленных.

      – Кланяйся Нине, хоть я ее и не знаю.

      – Разве я тебе не говорила о ней? – Алиса удивилась. – Быть не может. Это очень близкий мне человек. Мы дружны со школы. Она несчастна, бедняжка.

      – И давно? – спросил Алексей.

      Алиса разглядывала себя в зеркале и ответила не сразу.

      – Очень давно. У нее была неприятная история…

      – Можешь не продолжать, – сказал он. – Человек, который ее любил…

      – Ты знаешь? – поразилась Алиса.

      – Стоит назвать женское имя, и можно произнести эту фразу. Причем совершенно автоматически.

      – Ах, какой ты… – она дернула острым плечиком. – Он оказался таким ничтожеством…

      – Вера. У нее была неприятная история. Надежда. Была неприятная история. Любовь, Неприятная история. Софья…

      – Перестань…

      – Анна, Елена, Людмила – у всех неприятная история.

      – Что же делать? – остановила она его поцелуем.

      – Ничего, – согласился Алексей. – Скучно.

      – Так ты помнишь, куда тебе надо? – спросила она уже в дверях.

      – Помню.

      Ее личико выразило полную безнадежность.

      – Нет, ты без меня пропадешь. Ты пропадешь бесповоротно.

      – Скорей всего, – сказал