Личный лекарь Грозного царя. Александр Сапаров

но монастырь бедствовать не будет. А государь, я точно знаю, против такой затеи ничего не скажет.

      Отец Кирилл смотрел на меня большими глазами.

      – Сергий Аникитович, теперь понимаю я, как ты в столь молодом возрасте лекарскую науку превзошел. Разложил мне все как по полкам, а я пятнадцать лет на эту штуку глядел – и подобного в голову не пришло. Вот только надо бы мне митрополита известить, что завтра с тобой к нему приеду, – неудобно так, без предупреждения, а то разгневается еще.

      – Так ты согласен, отец Кирилл, с моим предложением?

      Архимандрит улыбнулся и сказал:

      – Так кто же в здравом уме от денег отказывается? Только не я. Все же на благо монастыря, мне врученного, пойдет. Давай, Щепотнев, вознесем Господу молитву, чтобы наше дело удалось.

      И мы с отцом Кириллом повернулись в красный угол, откуда на нас смотрел мрачным взглядом потемневший образ Спасителя, и еле слышно проговаривали слова молитвы.

      Следующим холодным утром мы с отцом Кириллом прибыли к митрополиту.

      Антоний, как всегда, это время проводил в молитве, и нам пришлось еще ждать, когда можно будет предстать перед ним.

      Когда я увидел Антония, его было не узнать – черты лица округлились, и он производил впечатление практически здорового человека.

      Я осмотрел ему живот, снял швы и, сообщив, что все в порядке, дал ему лист бумаги с перечнем диет и трав, которые ему надлежит принимать.

      После этого мы, уже втроем, уселись на лавки в его аскетической келье, за грубым, сбитым из досок столом.

      Отец Кирилл посмотрел на меня и взглядом попросил начать разговор.

      «Вот же хитрозадый поп, – мелькнуло у меня в голове, – ничего на себя взять не хочет».

      Но делать нечего, и я рассказал Антонию о моем замысле книгопечатания.

      В конце добавил, что можно напечатать первый экземпляр Священного Писания и отдать ему на рассмотрение. Хотя я не очень хорошо в свое время учил историю, но все же помнил, что раскол начался после того, как Никон внес исправления в святые книги, и сейчас я специально акцентировал внимание митрополита на исправлениях:

      – Владыко, ежели мы начнем печатать Священное Писание, то надо, чтобы разночтений никаких не было, а то, если, не дай бог, ошибка какая будет, придется все книги сжигать. Посему прошу тебя не одного книгу святую читать, а чтобы епископы многие смотрели и искали там несообразности какие. И когда к совместному решению придете, исправленную книгу нам для печати вернете.

      Тут в разговор, видя благосклонное лицо Антония, вступил и отец Кирилл, который со своей стороны подтвердил, что не допустит у себя в монастыре непотребных вещей и богохульства.

      Тут я глубоко вздохнул и приступил к следующему весьма щекотливому вопросу:

      – Владыко, долго я размышлял, молился Господу, чтобы вразумил меня, как дальше мне быть, как учить будущих лекарей в школе своей. И пришла мне в голову