Глаза Клеопатры. Наталья Миронова

и наводя последние штрихи щеткой.

      – Бабушка говорила, что да. У нее висел в квартире их с дедом портрет, и фотографии она увеличила, тоже всюду расставила и повесила. Он родственник того Скалона, Василия Юрьевича. Ну, того, который издавал газету «Земство». Дед тоже носил усы и бородку. Я однажды попробовал отрастить, и вправду получился вылитый дед, но с ними мороки много, и я все сбрил.

      Он поднялся, легко, как пушинку, подхватил ее на руки и унес в спальню.

      И все повторилось. Сколько он ни старался, как бы нежно ни подводил ее к заветной грани, она замирала и отказывалась следовать за ним дальше.

      – Ты зажимаешься! – возмущался Никита.

      – Да, зажимаюсь, – соглашалась Нина.

      Он уложил ее на спину, навис над ней, заглянул в лицо.

      – Ну, скажи мне, чего ты боишься?

      – Отстань. Это невозможно объяснить. Я уже говорила: боюсь потерять контроль.

      – И что будет, если ты потеряешь контроль?

      – Не знаю, – устало вздохнула Нина. – До сих пор никогда не теряла.

      – Может, стоит попробовать?

      – Не стоит. Это ты у нас предприимчивый… На яхте вон плаваешь. Бизнесом занимаешься. А я… не знаю. У меня столько всего в жизни было… Я слишком долго боролась за выживание. И теперь… не люблю рисковать. А это… Можешь надо мной смеяться, но, мне кажется, это похоже на смерть.

      – Я не буду над тобой смеяться. Англичане в Викторианскую эпоху называли оргазм смертью. И у французов есть такое выражение: petite morte – «маленькая смерть». – Никита нежно провел губами по ее губам. – Но это не значит, что не стоит попробовать. Я не дам тебе умереть.

      Но Нина была непреклонна.

      – Прошу тебя, я устала. Мне надо выспаться.

      Он тяжело вздохнул и встал.

      – Ладно, до завтра.

      Глава 6

      На следующий день ярко светило солнце, как будто и не было накануне никакого дождя. Никита, верный своему слову, с утра пораньше сгонял на машине в город, разбудил хозяина прокатной конторы и привез Нине велосипед. После завтрака, как она ни отнекивалась, он вывел ее из дому и начал застегивать на ней весьма профессиональные на вид налокотники и наколенники.

      – Что это еще за колодки? – нахмурилась она.

      – Это чтобы предохранить тебя от травм.

      – Они мне будут велики, – ворчала Нина.

      – Они регулируются, – ответил Никита, наклонившись, чтобы застегнуть наколенник.

      – Это ты мне мстишь за вчерашнее, да? – спросила она жалобно. – Наказываешь?

      – Да, – прорычал Никита, скроив зверскую физиономию, – моя месть будет страшной! – и усадил ее на машину.

      Ему было забавно наблюдать, как Нина чисто по-бабьи взвизгивает, чувствуя, что теряет равновесие.

      – Почему женщины первым долгом начинают кричать, когда им страшно?

      – Заглушают свой страх, – тут же нашлась она с ответом.

      – Понятно. А с ним что делать?

      Кузя разволновался: он оглушительно лаял и лез прямо под колеса.

      Нина