Батарея. Богдан Сушинский

сдать сигуранце или гестапо жену и детей политрука, комиссара батареи. И это уже не пропагандистская демагогия, а жесточайшая реалия военной жизни. Да, обиженные советской властью и просто местные предатели способны растерзать родных политрука еще до того, как за них возьмутся агенты сигуранцы. Вы что, комиссар, неспособны понять этого?

      Лукаш удивленно смотрел на Гродова, и на его лице постепенно вырисовывался страх, круто замешанный на отчаянии.

      – Да я-то способен… – едва слышно пролепетал он, пораженный тем, как жестко отреагировал комбат на его слова. А ведь он рассчитывал хотя бы на сочувствие. – Но жена – ни в какую, просит оставить здесь.

      – В военное время семьи военнослужащих обязаны подчиняться всем приказам командования, которые касаются их. Уж кому-кому, а жене политрука надо бы знать это. Вам все ясно, товарищ комиссар?

      – Так точно, – вяло ответил политрук.

      – Тогда кругом, и чтобы впредь я даже не догадывался о вашем намерении не подчиниться приказу командующего военно-морской базой или командира дивизиона. Не говоря уже о моем личном приказе, – буквально просверлил он взглядом Лукаша. – Кстати, в подобных случаях всегда советую помнить слова командира дивизиона: «Там, где люди военные, любое разгильдяйство – подтрибунально». Все! Выполнять! – И, не дожидаясь, пока политрук выйдет, вновь повернулся к карте.

15

      Вглядываясь в географические очертания Днестровского лимана, этого степного моря, Гродов неожиданно вспомнил, как у подвернувшегося под руку начальника местного гарнизона, тоже готовившегося к «броску через Днестр», поинтересовался, почему крепость совершенно не подготовлена к обороне, почему там нет гарнизона и на базе крепости не создан узел обороны.

      Только потому, что спутник Гродова, майор Ломов, представился как офицер контрразведки, а самого капитана он назвал своим коллегой, полковник снисходительно объяснил:

      – А какой смысл создавать этот самый «узел»? Как только враг войдет в город, гарнизон крепости окажется окруженным и оторванным от остальных войск.

      – Не окруженным, а блокированным с суши, – как можно тактичнее уточнил Гродов, не желая накалять отношения, – поскольку остается связь по лиману, которую можно осуществлять с помощью бронекатеров, имея их огневую и моральную поддержку, а также артиллерийскую поддержку с восточного берега.

      У полковника явно не было ни времени, ни желания вступать с Гродовым в диспут, тем не менее он все с той же снисходительностью наставника объяснял этому, словно бы с луны свалившемуся капитану, что стратегически увязать на этом берегу бессмысленно. Куда проще и безболезненнее закрепиться на восточном берегу, имея перед собой водный рубеж шириной в три-четыре километра в ширину и до двадцати километров по фронту.

      – Вот только закрепляться там, в голой, выжженной степи, будет негде, – с досадой в голосе возразил Дмитрий. – И лиман этот, при всей своей огромности, нас не спасет, поскольку