Неуловимый Серый. Наталья Никольская

горячий, Богом не обиженный, я карточку его видела, прям истинный енерал. Так вот, думаю, может с любавой какой загулял, а тут – переполох. Ладно, вызнала адресок его, он ведь на Саперной проживает, думаю, поеду, разузнаю, может, там его кто видал, а еще пуще думаю, может, кто про его девиц знает, – Игорь стал набивать трубку, продолжая слушать краем уха.

      – Так вот, продолжала Бабуся, – приезжаю я туда. Смотрю, а у подъезда, как и положено, кумушки сидят, а среди них, фартит мне нынче, Горяш, сестра нашей Зинаиды Прокофьевны, из соседнего подъезда. Она, Валентина Прокофьевна, меня узнала, да и посидеть, потолковать пригласила. Я, ясное дело, сказалась, что случаем здесь. А сама сижу, слушаю, что кумушки-то балакають. Так вот, на мое везение, разговоров-то у них только про товарища твоего – Сережку Клочкова. Мол, как пропал, кто видал, ну и про друзей евойных, что тут шмон похлеще ментов устроили.

      Я, конечно, послушала-послушала, да и говорю так, а может, Сергей этот, парень-то молодой, так вот, может, к какой подружкой гуляет? А они мне, в голос, ей-Богу, нет-нет! Ни с какой он подружкой не гуляет, она у него вчерась сама была, постучала, позвонила, да и ни с чем уехала. Я, понятное дело, расспрашивать стала, кто такая, да какая из себя и вот что, значит, я о ней узнала… Горяш! – вдруг грозно прикрикнула старушка. – Ты меня слушаешь? – Игорь встрепенулся и попытался изобразить на лице крайнюю степень интереса, хотя до этого витал где-то на страницах Диккенсовского романа.

      – Конечно, конечно, Евдокия Тимофеевна, продолжайте. Я очень внимательно слушаю.

      – Смотри же, я ведь повторять не буду, – соврала она, – сейчас самое важное начинается. Так вот, девчуху энту, Марией кличут, лет ей этак двадцать, говорят, красавица, брунетка. И еще говорят, будто она от Сереги твово бегает, то есть имеет еще полюбовника.

      – А это кто говорит? – невыразительно спросил Игорь, поскольку Бабуся, по всей видимости, только этого вопроса и ждала.

      – Так вот в том и фортуна моя, милок, что у одной из кумушек, Марь Иванны, подружка живет в аккурат в доме Иришки энтой. Подружку Любовью Геннадьевной величают и она такие компоты из вишни варит, что не стыдно даже президентов угощать…

      – А при чем здесь вишневые компоты? – удивился Игорь.

      – Э-эх, Горяш, молодой ты еще! – махнула рукой баба Дуся. – Ну да ладно, ты губы пельменями не делай, лучше слушай дальше, авось поймешь про компоты-то.

      Бабуся на минуту задумалась, потом кивнула самой себе, как бы говоря «да, так и было» и продолжила. – Так вот, Марь Иванна говорит, что подруга ее, Любовь Геннадьевна не раз, мол, видала, как Машка, Сережку спровадив, еще кавалера принимала, а порой и наоборот делала. Когда того хахаля раньше Сережки ублажала, а потому уж и до товарища твово очередь доходила.

      – Ну? – уже не так вяло проговорил Игорь. Он уже понял, что Бабуся нащупала для него ту ниточку, которую он сам полдня безрезультатно искал, но признавать вот так, сразу, что без ее помощи ему снова не обойтись, как-то не хотелось. Поэтому