Как отыскать Драконий Камень. Крессида Коуэлл

по длинным рядам столов с жующими за ними людьми, здесь была устроена этакая столовая под открытым небом. Люди за столами были всех возрастов, начиная лет с шести-семи и старше, и у всех на лбу змеилось Клеймо.

      Но вокруг этих занятых едой людей стоял грохот войны, гул чистого безумия, от которого звенело в ушах. Словно оркестр Валгаллы играл «фортиссимо», что на одном чужестранном языке означает «очень громко».

      Орущие воины носились туда-сюда, кузнецы ковали мечи и копья из раскаленного докрасна металла. Над головой у Иккинга непрестанно рвались петарды, окутывая все клубами желтого дыма. Дым ел глаза и забирался в нос, будто сернистый слизень, забивая горло запахом тухлых яиц.

      По периметру двора громоздились зловещего вида капканы на драконов и прочие странные и недобрые сооружения вроде катапульт, способных выпускать тридцать пять копий одновременно, и северных луков, которые проделывали то же самое со стрелами. Шум стоял такой, что собственных мыслей расслышать не удавалось.

      Стражник толкнул новых рабов вперед и торопливо удалился, проорав им через плечо: «Жрите как следует, а то Поиск скоро!» Оставалось только гадать, что бы это значило. К ужасу Иккинга, двор оказался до краев набит знакомыми из самых разных племен архипелага. А поскольку Иккинг был в розыске и его голова была самой дорогой на Дикозападе, ему показалось, что умнее всего ускользнуть в боковой коридор.

      Но судьба явно не желала улыбаться Иккингу в то утро.

      – ЭЙ ТЫ, ТАМ! ВОНЮЧКА! ДАВАЙ К НАМ! – проорал громадный толстый дядька с ближайшего стола.

      Иккинг виновато подскочил.

      И тут он в полном изумлении обнаружил, что окликнувший его громадный толстый дядька – его собственный отец, Стоик Обширный.

      Этого мига Иккинг и страшился.

      Однако бородавка, повязка на глазу и запах делали свое дело. Стоик явно не догадался, кто перед ним.

      – ЭЙ! ВОНЮЧКА! – снова заорал бывший вождь. – ДАВАЙ СЮДА БЫСТРО, А ТО ВСЯ ЖРАЧКА КОНЧИТСЯ!

      Иккинг медленно подошел к столу, где сидел отец.

      Когда он сел, все остальные аккуратно отодвинулись от него, наморщив носы, – словно море расступилось.

      «Вот, наверное, каково страдать очень заразной болезнью», – подумал Иккинг.

      Стоик хрюкнул и пододвинул ему здоровенный ломоть хлеба и большую горсть мидий, стараясь не вдохнуть особенно острые и цветистые волны, исходившие от Иккинга.

      – Ешь, парень, пока я не передумал.

      Ну хотя бы на вид отец был вполне здоров. Глаза несколько погрустнели, может, пара седых прядок в роскошных усах появилась да пузо чуть опало. Но Стоик по-прежнему соответствовал описанию «невероятно толстый мужик с бородой, рыжей и неукротимой, как лесной пожар».

      И, к неимоверному облегчению Иккинга, оказалось, что остальные рабы, по крайней мере те, что сидели за его столом, уважали Стоика, как будто он по-прежнему занимал важное положение.

      Вождь – всегда вождь.

      – Новичок, да? – сказал Стоик, пока Иккинг ел. – Как тебя