Случайные люди. Наталия Миронина

любишь крепкие напитки?

      – Да, а курю «Кэмел».

      – Ты такая женственная, и такие пристрастия…

      – Играю на контрасте, – рассмеялась Рита. Она поменяла позу – подогнула ногу и села так на стуле. Халатик распахнулся, и у Морковкина зашумело в голове. От этой женщины пахнуло его же молодостью. Когда гостей принимали на кухне, угощение было простым, мамы, сестры и подруги носили ситцевые халатики, которые могли быть и рабочей робой, и соблазнительным одеянием. Аркадий залпом выпил виски и налил им еще.

      – Рита, – спросил он хриплым голосом, – почему ты назвала меня «колобком»?

      – Тебя не удивляет, что я тебя назвала «горячим»?

      – Нет, – тут Морковкин даже подбоченился, – но колобком – это обидно.

      – Брось. Ты маленького роста, с животом. Ты носишь эту кепку дурацкую, которая довершает твой круглый образ. Я сказала правду. Но, видишь ли, – тут Рита наклонилась к нему, ее халатик распахнулся еще больше, – такие, как ты, всегда очень сексуальны.

      Морковкин протянул руку и положил ладонь на грудь Риты. Поза была некомфортной, но момент – очень удобным.

      – Пойдем, – сказала Рита. Она взяла Морковкина за руку и отвела его в спальню.

      Та была словно из тех же времен – диван, выполнявший роль кровати с розовым стеганым покрывалом.

      – Слушай… – Аркадий сделал попытку отступить. Рита прижалась к нему, положила руку на пах и прошептала:

      – Ванная – вторая дверь в прихожей, полотенце голубое – свежее. Я жду тебя.

      Морковкин вышел из спальни. В прихожей он остановился. Сейчас у него еще был шанс оставить все как есть. Но, потоптавшись, он открыл вторую дверь, увидел квадратный розовый кафель, голубое полотенце и словно переместился во времени. Ему показалось, что он студент и украдкой встречается с однокурсницей у нее дома. Они боятся, что скоро придут родители, а потому надо спешить.

      «Надо спешить», – пробормотал Аркадий и вошел в ванную.

      Сказать, что это был угар и помутнение рассудка, – это ничего не сказать. Морковкин даже представить не мог, что он может вызвать такую страсть. Каждое их сближение превращалось в бешеную схватку, а оторвавшись друг от друга, они ощущали себя как в бане.

      – Слушай, что это? – спросил Морковкин в перерыве.

      – Это – секс, – задыхаясь, отвечала Рита, – это потрясающий секс. У меня такого давно не было. Я чувствовала, что ты такой. Понимаешь, как только тебя увидела, так сразу поняла.

      – Да, – озадаченно произнес Морковкин. Каждое подобное признание Риты, казалось, привязывало его больше и больше. Не давало возможности оторваться от нее. А еще нельзя было оторваться от полной шеи, завитков волос, крупной груди с темными сосками и крутых широких бедер. При этом Рита казалась (и была) худой. С плоским животом и тонкими ногами. Это был такой контраст с Верой, что Морковкин потерял голову. И страсть, с которой Рита занималась любовью, передавалась ему. Рита, не таясь и не стесняясь, получала удовольствие от смены поз, от запретных ласк, от непристойных слов. Она притащила какие-то порнографические журналы, они вместе их рассматривали,