Дорога в Рим. Бен Кейн

за собой престол – и если учесть, что ее брата-подростка Птолемея убили в недавней войне, а сестру Арсиною держали затворницей, то соперников у нее не было.

      Впрочем, окутывающая ее энергия отзывалась и чем-то еще. Тарквиний, закрыв глаза, попытался проникнуть за завесу – и даже покачнулся от удивления. Клеопатра проведет в Риме несколько лет, но не будет править вместе с Цезарем. Их сын умрет ребенком… погибнет… будет убит по приказу худощавого молодого аристократа, незнакомого Тарквинию. Почему? Гаруспик четко видел, что аристократ любит Цезаря – и все же велит умертвить его сына. Значит, Ромула он тоже любить не будет. Вся история вертится вокруг Рима, пронеслось в голове Тарквиния. Может, вернуться?

      – Ты! – окликнул его кто-то из легионеров. Смуглый ветеран с густой щетиной на подбородке оглядывал его потрепанную одежду. – Что ты тут делаешь?

      Гаруспик запоздало осознал, что в задумчивости бормотал вслух.

      – Изучаю древнюю ассирийскую цивилизацию, господин, – подобострастно ответил он, предъявляя в доказательство свиток.

      Легионер сощурил глаза.

      Сердце Тарквиния замерло – углубившись в мысли о Ромуле, он растерялся при властном окрике и вместо греческого языка ответил на латыни. Преступлением это не считалось, но для библиотечного ученого-грека (а библиотеку посещали почти одни греки) слышать такое было непривычным. Легионер это тоже знал.

      – Ты италиец? – требовательно спросил он, шагнув вперед и опустив пилум так, что пирамидальный наконечник теперь смотрел прямо в грудь Тарквиния. – Отвечай!

      Гаруспик не собирался объяснять, кто он такой и почему не в армии.

      – Я из Греции, – солгал он. – Жил несколько лет в Италии, учительствовал. Латинский язык мне как родной.

      – Учитель, говоришь? – хитро прищурился легионер и ткнул кончиком пилума в левую щеку Тарквиния – вдавленную, покрытую шрамами. – А раны откуда?

      – На город, где я жил, напали киликийские пираты, – лихорадочно соображая, на ходу начал сочинять гаруспик. – Меня избили и продали рабом на Родос. Потом я сбежал и добрался до Александрии. Переписываю здесь книги, зарабатываю на жизнь.

      Ветеран припомнил рассказы отца: пока Помпей двадцать лет назад не разбил киликийцев, их кровожадные орды были проклятием для всего Средиземноморья – однажды они даже осадили римский порт Остию и перекрыли доставку зерна в столицу. Этот жалкий оборванец был тогда молод, вполне мог попасть в переплет.

      По коридору разнесся голос Клеопатры, – судя по всему, Аристофану удалось найти нужные ей тексты. Легионер отвернулся, и Тарквиний облегченно вздохнул.

      Царица, окруженная стражей, появилась в коридоре, щеки ее пылали от волнения. За нею спешил Аристофан, по горло нагруженный пыльными свитками, позади тянулись ученые мужи с испуганными лицами: теперь, когда свитки нашлись, царица будет добиваться от мудрецов истины.

      Аристофан светился торжеством. При виде Тарквиния его лицо еще больше просияло.

      – Этруск,