Детектив на даче. Наталья Александрова

перед носом Макса пакетом с добрым десятком контейнеров. – Я тут тебе еды принес, баба Вера приготовила. А это и есть твой знаменитый кот?

      При этих словах Тим соскочил с гамака и быстрым шагом направился в дом.

      – Мой, – кивнул Макс, несколько озадаченный неприветливым поведением кота – к Леночке он отнесся в разы дружелюбнее. Хотя чего тут странного – Максу Леночка тоже больше понравилась, чем сельский участковый.

      – Точно твой? – спросил Никита, водружая на стол пакет с едой.

      Макс счел вопрос риторическим и отвечать не стал. Гораздо больше его интересовало следствие по делу о поджоге и пропаже восьми миллионов.

      – Поймали Коновалова? – спросил он, открывая один из лотков.

      – Поймаем, куда он денется. – Никита пожал плечами.

      – Может, кофе? – предложил Макс. Участковый не отказался.

      Утром Макс проснулся поздно и чуть не опоздал отметить свое присутствие в рабочем журнале. Тим, поев сочного ягненка, тщательно умывался, развалившись на столе. Когда-то у бабушки тоже был кот, и она всегда говорила, что такое старательное умывание явно к гостям. Максу было не до гостей. Ну, разве что Прохоров забежит с новостями или вдруг Леночка… Нет, Леночка точно не придет…

      Макс энергично помотал головой, прогоняя упаднические мысли, и принялся за работу. Дело шло ни шатко ни валко. Вчерашнее вдохновение приходить не торопилось, но Макс не сетовал: это вещь редкая.

      Около одиннадцати хлопнула калитка. Макс выглянул в окно и увидел шагающего к дому Прохорова. «Не иначе как поймали Коновалова», – возрадовался он. Но, как оказалось, рано.

      Стоило участковому появиться в дверях, как Тим тут же исчез. Вроде только что был тут – и уже нету. Мистика!

      – Приветствую! – произнес Никита.

      Женский голос за его спиной эхом отозвался:

      – Здравствуйте! – И следом в комнату вошла женщина. Несчастная, бледная, просто моль какая-то.

      Последовала немая сцена, в продолжение которой ее глаза, не останавливаясь, рыскали по комнате. Затем она вдруг упала на колени, чем привела Макса в крайнее смятение, легла плашмя на пол, подползла по-пластунски к дивану и с воплем: «Мария-Луиза!» стала протискиваться под него. Диван был явно низковат для подобных экспериментов, но ненормальную (а посетительница явно была ненормальной) это не остановило.

      – Что происходит? – спросил Макс у Прохорова.

      Ответить тот не успел. Женщина отползла от дивана, держа в руках извивающегося и пытающегося вырваться Тима. Незнакомка уже не была похожа на бледную моль – глаза ее блестели, щеки горели, словно бракованный железнодорожный семафор, в котором две красных лампочки и ни одной зеленой. Макс хотел броситься к ней, отнять кота и выставить за дверь, но отсутствие зеленого сигнала связывало его по рукам и ногам.

      – Мария-Луиза! – женщина сидела на полу и предпринимала отчаянные попытки поцеловать Тима в усы.

      «Фу ты, какая пошлость», – подумал Макс, а вслух сказал:

      – Послушайте, какая Мария-Луиза? Это Тим!

      – Моя