Пепел. Федор Березин

И в детстве вам повезло: вы могли хорошо питаться, вам попались добрые учителя, которые думали не только о набивании карманов, а еще и об утрамбовывании вашей головы нужной и полезной информацией, и в то же время не затерли вам воображение. А потом вы обошли кого-то по конкурсу и дальше умудрились благодаря случайности не попасть в число тех, кто остался без работы. Современный уровень производства, если он, конечно, не упал за то время, пока мы не общаемся с Землей, позволял двум процентам населения обеспечивать всех остальных прожиточным минимумом, в который для современного человека входит очень-очень многое.

      В течение всей этой пламенной речи Хадас стоял молча, хотя у него были возражения по некоторым пунктам. Он не был уверен, что диктатор не разобьет их в пух и прах, но опасался он, разумеется, не этого: за недолгую жизнь в великанском погребе он усвоил истину взаимоотношений младших статусов со старшими, тем более что не имел никакого. Вдруг Самму Аргедас остановился, словно споткнувшись на очередном слове. Его левый глаз снова часто заморгал, и оттуда выступила маленькая слезинка. Диктатор часто задышал. Однако к нему не бросилась когорта врачей и стража, видимо, недомогание владыки было никого не касающимся явлением, чему Хадас удивился: неужели Аргедас настолько не ценил свое здоровье и жизнь? Но и вправду правитель подземных галерей быстро очухался, возможно, никто из стоящих поодаль даже не заметил его недомогания, и продолжил поучительную беседу. Хадас слушал внимательно, но Самму Аргедас говорил так сложно и долго, перескакивая с темы на тему, что в голове слушателя сохранились какие-то обрывки слов, а вовсе не связанные мысли. Может, цель речи была не доказать что-то, а просто выговориться или попрактиковаться в забытом языке: он не знал ответа, но слушал дальше, имитируя интерес.

      И в общем оба остались довольны знакомством: один выпотрошил наружу свое красноречие, другой несколько отдохнул от перемены обстановки.

* * *

      «…В процессе осуществления в реальности составленного много лет назад плана становилось ясным, что явь гораздо сложнее бумажных разработок. Даже не учитывая предпринятых противником мер противодействия, выяснился такой интересный психологический фактор, мешающий выполнению плана в полном объеме: стандартная полная загрузка „Б-52“ включала в себя двадцать четыре ракеты и бомбы с мощностью, в десять и более раз превышающих Хиросиму. А вот с ракетами было проще: экипаж спокойно избавлялся от груза и продолжал движение по пробитому тактической авиацией фарватеру. Однако с бомбами оказалось сложнее: здесь пилоты становились свидетелями применения своих зарядов, и большое число экипажей получило шок. Происходили случаи схода с установленного маршрута и досрочного возвращения на аэродромы. Дважды самолеты садились с двадцатью тремя боеголовками на борту, одна из посадок оказалась неудачной, пришлось эвакуировать персонал с собственной, не тронутой противником базы, а однажды бомбардировщик вернулся с пустыми трюмами, сбросив свой груз на обратном