Мизинец Великана. Лариса Мартьянова

рано определила разницу между мужским и женским началами человечества и тем умело пользовалась, без конца стравливая придворных дам и служанок с их воздыхателями и мужьями. Это настолько развлекало и забавляло её, что Элва всё реже и реже вспоминала о любимой Джанет, а к концу второго года разлуки и вовсе забыла о ней.

      Элве минуло пятнадцать лет, когда Король посмел подумать, что единственное и неповторимое дитя уже не столь нуждается в его ежеминутной заботе и опеке, и решился на второй брак, избрав для роли спутницы жизни родную сестру властителя соседнего и более сильного государства. Не сомневаясь, что дочь одобрит его желание и к тому же обрадуется появлению во дворце доброй мачехи, король поделился своим решением с Элвой уже после того, как сделал невесте предложение и получил её согласие.

      К его изумлению и великому огорчению, Элва, словно малое дитя, ударилась в рёв.

      – Ты и так причинил мне сильную боль, отец, и прекрасно знаешь об этом. Так пусть мой отказ принять твою новую супругу будет искуплением!

      Отец не знал, действительно ли Элва по-прежнему страдает от разлуки с сестрой или просто мстит. Терпение Короля было выковано из стали, но доброе отцовское сердце отозвалось на безудержные слёзы Элвы, и он пренебрёг выгодным браком.

      Недовольство коронованного соседа, давным-давно заприметившего под боком маленькую, но богатую страну, вылилось в спешную подготовку к войне, официальным поводом для которой стало публичное оскорбление принцессы в виде отказа от брака. Исправить что-либо согласием на брак было уже нельзя, даже если бы Элва и пошла на уступки. Но для девочки, которую не заботило ничего, кроме её собственных капризов, война представилась весьма интересным происшествием, способным развеять опостылевшее однообразие жизни.

      На протяжении нескольких месяцев ценой немыслимых унижений и драгоценных даров отец Элвы оттягивал сокрушительный удар вражеского войска, превосходящего армию маленького Арстрэна во много раз.

      Король засыпал и просыпался с мыслью об одной только Элве. Его угнетало то, что раньше он оставил бы своей дочери мирные земли, богатство и спокойствие подданных, а теперь же ей, наследнице, которую он видел кроткой, нежной и очень ранимой, могут перейти во владения пустые пашни, разрушенные города и нищие лачуги.

      Тем временем на границе двух стран, Арстрэна и Харгата, начались вооружённые стычки и появились первые жертвы. Война, уже самая настоящая, могла разразиться в любой момент.

      Элва была всерьёз напугана и пыталась придумать нечто спасительное. А поскольку ни совета, ни поддержки девочке ждать было неоткуда, королевская дочь стала выкручиваться своими силами.

      Тревоги состарили Короля раньше времени – он поседел и высох, его гнев и жестокость, ранее старательно сдерживаемые, всё чаще вырывались наружу и обрушивались на головы слуг. И Элве, уже боявшейся его ярости, ничего не оставалось, как показывать себя ещё более кроткой. Наследница Арстрэна ласкалась к отцу, в самых красивых словах раскаиваясь