Развал/схождение. Андрей Константинов

с клаксона снял. И убрал из окна палец.

      – Так ты спросил у Брюнета? – нетерпеливо напомнил Леонид.

      – Допустим.

      – Ну и? Есть чего сказать?

      – Кое-что есть, – неохотно подтвердил Петрухин.

      – Блин! Хорош уже издеваться! Рассказывай!

      – Экий вы пылкий. Влюбленный… Короче, если в двух словах – Асеева вдова. Так что все пути тебе открыты.

      – А если в трех?

      – А если в трех: покойный муж Яны Викторовны работал на Брюнета и был известен под кличкой Сева Осетинский. Его застрелили пять лет назад.

      – Фига се! – обалдело выдохнул Купцов. – А… а почему «осетинский»? Типа, кавказец?

      – Нет, типа славянин. Просто обожал осетинские пироги. Остальную жизненно-важную информацию об этом человеке вы, инспектор, можете получить от своих друзей из ОРБ. Или ознакомиться с ней в цельно-стыренной и растиражированной на дисках базе данных РУБОП.

      – А с чего ты вдруг со мной таким тоном?

      – А с того, друг мой, что я, конечно, обожаю собирать сплетни. Но! Очень не люблю их пересказывать, – отчеканил Дмитрий. – И на этом всё… Проехали… Вернее – поехали. К метро… И учти – чтоб к семнадцати нуль-нуль был как штык. Я в одиночку за всех и вся отдуваться не собираюсь. Невзирая на твои героические «заслуги выходного дня».

* * *

      Болезненно морщась, Федор Николаевич потянулся за трубкой радиотелефона и по памяти плохо слушающимися пальцами набрал номер.

      Снова безрезультатно: абонент продолжал пребывать вне зоны доступа.

      В принципе, в этом не углядывалось бы никакой трагедии, кабы не странный утренний звонок из банка. Скорее всего, позвонивший – судя по голосу, совсем еще зеленый «клерчонок», – банально запутался в цифрах счета, но спокойствия пущего ради хотелось убедиться в этом лично. Вот только Лощилин, как назло, куда-то запропастился.

      «Наверное, накануне перебрал со шведами, обмывая сделку. С него станется», – неприязненно подумал Федор Николаевич и, совершив над собой очередное усилие, сделал новый вызов:

      – Алло! Оленька, это я. Тебе сегодня случайно Лощилин не звонил?.. Понятно… Да так, ерунда. Хотел кое-что уточнить… Когда вернешься?.. А побыстрее никак?.. Да я понимаю, котенок. Просто, похоже, у меня снова начинается… Таблеточку бы мне… Поторопись, солнышко, поторопись…

      Глинский сбросил звонок и в бессилии откинулся на подушки, продолжая сжимать в ладони телефонную трубку.

* * *

      – …вот на этой оптимистической ноте позвольте закончить доклад о магических обрядах и не менее магических разводках и перейти к прениям. Слово предоставляется инспектору Купцову.

      Приватное совещание в кабинете Брюнета, в ставшем уже традиционным формате «1 + 2» началось с получасовым (здесь – по вине босса) опозданием. И это обстоятельство персонально для Купцова оказалось весьма кстати, поскольку возвратиться из больницы к озвученным «17:00» он не успел. Причины тому имелись самые уважительные – с Яны Викторовны