Горчаков. Титулярный советник. Валерий Пылаев

вас, выслушайте меня, судари! – Я продолжил идти вперед, на ходу поднимая руки. – Все закончилось! Ее Императорское Вели…

      – Стой, зараза! – Стриженый рывком перевел ствол на меня. – Кому сказано! Чего ты мелешь?..

      – Все закончилось судари! – громко повторил я, замирая на месте. – Ее величество выслушала ваши требования. Завтра же будет созвано внеочередное собрание Государственного совета.

      – А где… Муравьев? – Похоже, стриженый не смог сразу вспомнить фамилию вожака. – Что с ним?

      – После разговора с ее величеством ваш предводитель сдался полиции. – Я понимал, что несу откровенную пургу, но остановиться уже не мог. – Всем, кто по своей воле сложит оружие, обещано… обещан справедливый и снисходительный суд!

      Я чуть было не ляпнул «помилование» – но на это из террористов не повелись бы даже самые скудоумные. А вот вариант с лояльным судом, оставлявший хоть какую-то надежду на замену виселицы каторгой или тюремным заключением, похоже, сработал. Да еще и оказался настолько убедительным, что поверил даже кто-то из заложников. Несколько женщин облегченно вздохнули. Военный, стоявший ко мне ближе всех, выругался себе под нос, террористы растерянно переглядывались…

      И я на мгновение даже успел поверить, что ничего уже не случится. Но у ее величества судьбы, видимо, были на этот вечер другие планы.

      – Да хрен вам всем, я на такое не договаривался. – Стриженый вдруг вскинул винтовку к плечу и прицелился в меня. – Выкуси, падла!

      На мое счастье, он проделывал все это куда медленнее тренированного солдата. Когда громыхнул выстрел, я уже заваливался вбок, уходя с линии огня и одновременно выдергивая из-под кителя оба пистолета. Нечего было и думать зараз уложить все два с лишним десятка террористов – на это попросту не хватило бы патронов.

      Но есть еще «глушилка». И если здоровенному куску металла с запредельным плетением обычными пулями не навредить – кроме него внутри сумки еще мотки проволоки, электромагнитый контур… какой-нибудь ключ-замыкатель, в конце концов!

      Так что я просто лупил с двух рук в стоявшую в самом центре кучки террористов сумку. И только краем глаза видел, как упал сначала стриженый, потом тот, что держал провод с кнопкой… потом еще кто-то. Один из военных рванулся вперед – и тут же сложился пополам и свалился на пол, прижимая к животу руки. Визжали женщины, где-то звенело битое стекло, трещали винтовки. Гремели двери за спиной: похоже, шли на приступ городовые. Кто-то кричал, падал на пол, прятался за столами…

      А я все стрелял и стрелял – пока не кончились патроны.

      Кольт напоследок лягнул так, что стало больно запястью, – и замер с отведенным назад затвором. Но мне больше не нужны были ни патроны, ни даже оружие: с последним выстрелом «глушилка» все-таки не выдержала и сдохла, и я почувствовал, как тело наполняет привычная мощь Одаренного. Родовая магия будто наконец прорвала плотину – и с яростным бурлением занимала положенное ей место.

      – Щиты! –