Записки сантехника о кино. Дмитрий Пучков (Goblin)

«Ты хлюпаешь носом, как старый дедушка галошами»». Ну да бог с ними, с галошами, но чуть позже Филле выталкивает Рулле в сени – это в квартире-то – и здесь банальной справкой родителям никак не обойтись.

      Во-вторых, попытки переводчика имитировать современный жаргон вызывают не раздражение даже, а жалость, поскольку выдержаны в стилистике «с одесского кичмана бежали два жигана»: «чувствую, я склонен устроить маленький шухер», «гнал Рулле, чтобы вмазать ему еще и еще», «а можно подухариться с пожарниками?». Апофеозом, конечно, выступает песенка Карлсона, заменившая классическую:

      Пусть все кругом

      Горит огнем,

      А мы с тобой споем:

      Ути, боссе, буссе, бассе,

      Биссе, и отдохнем…

      В новом исполнении она звучит весьма неожиданно, можно даже сказать – смело:

      Чтобы выстрелы гремели и весело мне было,

      Тоц-тоц-первертоц, бабушка здорова.

      И два десятка пышечек ко мне бы привалило,

      Тоц-тоц-первертоц, кушает компот…

gazeta.ru

      Чует сердце, страшной силы будет произведение. Ибо возможности для улучшения текста – беспредельные. Конечно, правильнее было бы полностью адаптировать текст путем переноса действия в Россию, в Москву. Малыш был бы воспитанным мальчиком из интеллигентной семьи, проживающим в квартире расстрелянного при Сталине дедушки. А парень с моторчиком оказался бы вором-форточником Карлсонидзе, который не только умеет летать, но и действительно сильно (и часто) любит маленького мальчика.

      Со стишка – просто валялся. Это, если кто вдруг не знает, из известной песни:

      Как на Дерибасовской,

      Угол Ришельевской,

      В восемь часов вечера

      Разнеслася весть,

      Что у нашей бабушки,

      Бабушки-старушки,

      Шестеро налетчиков

      Отобрали честь.

      Оц-тоц-первертоц,

      Бабушка здорова,

      Оц-тоц-первертоц,

      Кушает компот,

      Оц-тоц-первертоц,

      И мечтает снова,

      Оц-тоц-первертоц,

      Пережить налет.

      Считаю, отличный получится у Эдуарда Успенского Карлсон – в меру приблатненный, в полном расцвете сил. Ну а там уже и за остальных можно браться: Винни-Пух и Пыхтачок ждут своей очереди.

      Из общения в комментариях:

      – Недавно читал статью про Карлсона. Так вот, там сообщалось, что канонический перевод, сделанный Лилианой Лунгиной, грешит отсебятиной.

      – Да как и практически любой другой перевод.

      – Процитирую слова режиссера Павла Лунгина, сына переводчицы: «Успех Карлсона характерен только для России»…

      – Непонятно только, почему он в музее Астрид Линдгрен так богато представлен? По просьбам русских, что ли?

      – В остальном мире более знаменита другая героиня Линдгрен – Пеппи.

      – Она не Пеппи, а ПипИ.

      – Это, безусловно, связано с переводом.

      – Базару нет.

      – Судя по заметке, Успенский пытался подражать Д.Ю. Напрасный труд. Д.Ю. неподражаем по определению.

      – Сдерживай