Детишки в доме на холме. Дженнифер Макмахон

Лабораторных животных Эрик всегда жалел и даже выпустил из клетки Большого Белого Крыса, который с тех пор жил где-то в стенах их дома (бабушка думала, что он сбежал сам) и время от времени появлялся то тут, то там, но изловить его не удавалось.

      Со временем спальня Эрика превратилась в сумасшедший зоопарк, где стояли бесчисленные аквариумы и стальные клетки. Для мышей он выстроил целый город, соединив клетки изогнутыми пластиковыми трубами. Мыши бегали по ним, крутились на колесах, строили гнезда из газет и ваты. В комнате сильно пахло кедровыми стружками, люцерной и мочой, но бабушка не только мирилась с этим домашним зоопарком, но, похоже, была очень довольна и даже гордилась внуком.

      – Ты умеешь обращаться с животными, – часто повторяла она с улыбкой. – А они в свою очередь чувствуют добро и умеют его ценить.

      О животных Эрик знал буквально все. Он знал их латинские наименования, знал, к какому виду, роду или семейству они принадлежат. Его кумиром был Чарльз Дарвин, и Эрик часто мечтал, что когда вырастет, то поплывет, как он, вокруг света, изучая самых разных животных.

      Ви спрыгнула со ступенек веранды.

      – Дай-ка посмотреть…

      – Бабушка дома? – с надеждой спросил Эрик. Несмотря на то что бабушка была «человеческим», а не звериным врачом, и даже не врачом собственно, а психотерапевтом, лечить раненых животных она умела прекрасно. Она вправляла сломанные кости, накладывала швы и даже делала небольшие операции. Она также знала, когда животное нельзя было спасти, и быстро прекращала его мучения с помощью укола или смоченной хлороформом салфетки.

      – Ей пришлось срочно пойти в Приют. Там у нее что-то… – Приподняв ткань, Ви положила руку крольчонку на спинку. Зверек мелко дрожал, а когда почувствовал ее прикосновение – дернулся сильнее. Никакой раны Ви пока не видела, но футболка почти вся пропиталась кровью. Пожалуй, для такого маленького животного ее было даже слишком много.

      – Старый Мак застрелил маму-крольчиху из своей мелкашки. Он успел стрельнуть и в детеныша, но тот спрятался в кустах. Там я его и поймал. – Эрик прикусил губу, и по его щекам снова потекли слезы. – Сейчас Мак, наверное, идет сюда, чтобы довести дело до конца. – С этими словами он обернулся и окинул быстрым взглядом подъездную дорожку, дорогу, широкую лужайку и фруктовый сад рядом с Приютом. И действительно, Старина Мак шагал в их сторону – сутулый, худой, оборванный, похожий на огородное пугало в своей широкополой соломенной шляпе и просторных рабочих штанах. В руке он сжимал малокалиберную винтовку. Почему бабушка разрешала садовнику и бывшему пациенту сумасшедшего дома повсюду разгуливать с ружьем, оставалось загадкой. Впрочем, бабушка часто повторяла, что у них не сумасшедший дом, а приют, поэтому порядки там должны быть другими.

      «То, что мы делаем, это настоящая революция в лечении душевнобольных», – не раз слышала Ви от бабушки. «Революция?» – подумала она сейчас, глядя на Старину Мака, и почувствовала, как у нее мигом пересохло во рту.

      – Отнеси