Окончательный вывод. Рекс Стаут

уже был на автостраде, то катил явно в Ист-Сайд. Куда именно? На то, чтобы сообразить, ушло не меньше двух секунд. Разрази меня гром, подумалось мне, я же еду к дому нашей клиентки, желая сообщить, что опознал тело. Ладно, зато четвертак на телефон тратить не придется. А если ее муженек дома и начнет приставать с вопросами, отвечу с глазу на глаз, это всегда предпочтительнее. В общем, я поехал дальше – Мэйджор-Диган-экспрессвей, Ист-Ривер-драйв, съезд на Девяносто шестую улицу…

      Было десять минут пятого, когда, втиснув «херон» между припаркованными машинами на Восемьдесят первой улице, я вошел в подъезд четырехэтажного каменного дома номер 994 по Пятой авеню и нажал на кнопку. Мне открыла женщина в униформе – лицо квадратное, на щеке пятно. Думаю, тот Теддер, который построил этот дом, отец Харольда Ф., и в бреду не мог вообразить, что дверь станет открывать женщина. Хорошо, что он до такого не дожил. Эта женщина застала меня врасплох, сама того не подозревая. Когда я назвался и сказал, что хочу видеть миссис Вейл, она ответила, что миссис Вейл меня ожидает, и посторонилась, пропуская внутрь. Наверное, не стоило удивляться тому, насколько хорошо Вулф меня изучил (а я – его, естественно), но я все равно удивился. А все объяснялось просто: миссис Вейл позвонила узнать, опознал ли я тело, и Вулф сообщил ей, что я наверняка заеду на обратном пути из Уайт-Плейнса, хотя мы с ним ни о чем таком не договаривались. Лишнее доказательство того, как хорошо, по его мнению, он меня знает. Напомню, я и сам не предполагал, что заеду к Вейлам, пока не очутился на автостраде.

      Служанка приняла мое пальто, и тут сверху прозвучал высокий мужской голос:

      – Кто там, Эльга?

      – Мистер Гудвин, мистер Теддер, – отозвалась Эльга.

      – Заходите, мистер Гудвин, – пригласил тот же голос.

      Я поднялся по изогнутой мраморной лестнице, широкой и белой, на верху которой меня поджидал Ноэль Теддер. Я уже говорил, что видел его раньше, но до этого дня ни разу не разговаривал. По слухам, этот двадцатитрехлетний шалопай пытался учиться в трех колледжах, но ни в одном не задержался; мать настояла на том, чтобы он бросил скалолазание после падения со скалы; однажды он посадил вертолет на вторую базу стадиона «Янки-стэдиум», когда шел пятый иннинг. Спроси кто меня, я бы сказал, что он широкоплечий верзила ростом шесть футов, которому плевать на то, как люди одеваются для выхода в театр или во «Фламинго» и который после двух порций спиртного начинает говорить слишком громко. А его высокий и тонкий голос – одна из тех ошибок природы, которые иногда случаются в нашем мире.

      Через просторный холл он проводил меня до открытой двери и жестом пригласил войти. Я пересек порог и замер. Мне показалось, будто я угодил на вечеринку, но в следующее мгновение стало ясно, что в помещении живых всего пять человек, а остальные – статуи, бронзовые или каменные. Сразу вспомнилась увиденная много лет назад в газете фотография библиотеки Харольда Ф. Теддера. Меня привели как раз туда. Большая, с высоким