Мистер Морг. Роберт Маккаммон

из заведения квакеров, совершил нападения на двух других пациентов и чуть не откусил большой палец у врача.

      – Он зажимал мне рот рукой. Это было очень грубо.

      – А здесь Морг не пробовал ничего такого? – спросил Грейтхаус.

      – Нет, – сказал Рамсенделл. – Ведь до тех пор, пока сюда не дошли известия о Тоде Картере, он демонстрировал такое примерное поведение, что мы дали ему работу, за что он, увы, отплатил попыткой задушить бедную Мэрайю в красном амбаре. – По своим предыдущим приездам Мэтью знал, что за больницей есть дорога, уходящая к надворным постройкам. – Но его вовремя поймали и наказали со всей строгостью.

      Губы Грейтхауса скривились в усмешке.

      – И что же вы с ним сделали? Отняли у него душистое мыло?

      – Нет, мы поместили его в одиночное заключение до тех пор, пока не было решено, что он может снова присоединиться к остальным пациентам. И потом на свободе он находился всего несколько дней перед тем, как вы, господа, увидели его лицо в окне. К тому времени у нас уже побывал представитель квакеров, которые получили из Лондона письмо от их врача, адресованное мне, с объяснением положения дел. После этого его держали отдельно от всех.

      – А надо было бы его разделать под орех, – подвел итог Грейтхаус.

      Мэтью смотрел на Морга, нахмурив брови, новые вопросы так и рвались из него.

      – А жена у вас есть? И какие-нибудь родственники?

      – На оба вопроса ответ: нет.

      – Где вы жили до того, как вас арестовали?

      – То тут, то там. В основном там.

      – А работали где?

      – На большой дороге, мистер Корбетт. Мы с моим товарищем неплохо зарабатывали: проворачивали разные делишки, освобождали проезжих от денежек. Упокой, Господи, душу Уильяма Раттисона.

      – Его сообщника застрелили, когда они в последний раз пытались кого-то ограбить, – сказал Хальцен. – Видимо, даже терпению квакеров есть предел: они посадили вооруженных констеблей в один из экипажей, курсирующих между Филадельфией и Нью-Йорком.

      – Скажите, – снова обратился Мэтью к Моргу, – вы с Раттисоном убивали кого-нибудь, когда… проворачивали свои делишки?

      – Нет. Ну, нам с Ратси приходилось иногда дать кому-нибудь по башке, если человек начинал болтать. Убийство не входило в наши намерения, нам нужны были деньги.

      Мэтью потер подбородок. Что-то во всем этом не давало ему покоя.

      – Значит, вы предпочли провести оставшуюся жизнь в сумасшедшем доме, вместо того чтобы предстать перед судьей и получить срок… то есть… клеймо на руку и, скажем, три года? Наверное, решили, что из психбольницы легче будет убежать? И почему сейчас вы с такой охотой покидаете это место, что даже не пытаетесь оспаривать обвинения? Ведь врач квакеров мог и ошибаться.

      На лице Морга снова появилась улыбка, а потом медленно сошла с него. Холодное выражение его глаз нисколько не изменилось.

      – Дело в том, – ответил он, – что я никогда не лгу людям, если они не дураки.

      – Вы