Раунд 2. Ты будешь моим. Кэти Эванс

на его щеках появились ямочки, и если несколько мгновений назад я думала, что счастлива, то с той лавиной счастья, которая на меня обрушилась в эту секунду, уже ничто не могло сравниться.

      – Эй, привет, – прошептала я.

      – Значит, моя маленькая зажигалка неплохо себя чувствует, – произнес он с дьявольским блеском в глазах.

      – Но не так хорошо, как ты.

      Он расхохотался, а Пит смущенно и довольно многозначительно покашлял.

      – Эй, ребята, я вроде как все еще здесь, да и Диана тоже.

      Я попыталась скрыть улыбку, и хотя Ремингтон улыбаться не перестал, выражение его лица смягчилось и в глазах вместо дьявольского желания появилась смешинка. Внезапно он заставил меня смутиться. Я вела себя как девственница, ей-богу. Как будто вчера вечером это не он раздевал меня, а сегодня утром не я безо всяких колебаний надела на голое тело то, что принадлежит ему.

      Все еще усмехаясь и используя свои ямочки на щеках как смертельное оружие против меня, он направился ко мне.

      Вся дрожа и медленно тая, я не без усилий шагнула ему навстречу, но тут же едва сдержала вскрик, когда он протянул руку и, зацепив пальцем за пояс моего халата, притянул меня к себе, преодолевая последние сантиметры, что нас разделяли.

      – Иди ко мне, – промурлыкал он голосом сытого льва.

      Он наклонил голову и поцеловал меня за ушком, а потом положил горячую широкую ладонь мне на спину, поглаживая вышитые буквы «РИП» на алом шелке, словно напоминая мне о том, что это его накидка. Я едва не задохнулась, когда он ниже наклонил голову и сделал долгий, глубокий вдох, вбирая в себя мой запах. Черт, да он опять едва не убил меня, заставляя сжиматься мышцы между ног в сладком желании.

      – Ремингтон, ты меня вообще слышишь? – с досадой спросил Пит.

      – Доброе утро, Брук Думас, – прорычал мне на ухо Ремингтон низким, глубоким голосом, тем самым, которым он обычно шепчет мое имя, когда мы трахаемся.

      Он слегка прихватил мое ухо мягкими теплыми губами, и мои внутренности тут же сжались в ответ, а колени подогнулись – моя обычная реакция на то, что он делает со мной. Пит повторил свои слова, и я попыталась отклониться и сделать шаг назад, но Ремингтон не позволил.

      Он ногой отодвинул стул и упал на него, увлекая меня за собой. Потом передвинул меня на правое бедро и потянулся, чтобы взять со стола свой спортивный напиток. А затем посмотрел на Пита и тихо, но твердо сказал:

      – Удвой число наших людей, и следите за ним и его гориллами хорошенько.

      Его пальцы скользили по моей спине, пока он опустошал бутылку, а Пит между тем в полном замешательстве качал головой.

      – Рем… послушай, этот гребаный ублюдок отчаянно шельмовал, чтобы победить, и он прекрасно знает, что на этот раз ему не выиграть, пока ты бьешься в этом сезоне. Сейчас он шпионит за нами и постарается сделать все возможное, чтобы убрать тебя с дистанции и в этом году. Он попытается задурить тебе голову. Спровоцировать тебя на какое-нибудь очередное дерьмо!

      Я почти не вникала в их разговор, но что бы они ни имели