S-T-I-K-S. Вмерзшие. Книга 2. Клейменые холодом. Дмитрий Крам

Следы зараженных встречались крайне редко, а те, что попадались, столь давние, что твари, оставившие их, должны были уже отъесться до размеров двухэтажного коттеджа.

      Когда впереди показались невнятные изгибы ровной линии горизонта, поначалу я принял их за мираж, потом за последствия принятия Шаманского отвара. По мере приближения они не исчезали, может, и не являлись плодом моей бурной фантазии.

      На застывшем лице нарисовалась улыбка. Даже такая малейшая смена пейзажа оказалась способна поднять мой боевой дух. Чем ближе я подходил, тем больше деталей мог рассмотреть, и шкала поднявшегося было настроения стремительно упала вниз.

      Впереди показалась стена торосов. Ледяные глыбы разного размера протягивались от края до края горизонта. Не видно, когда они кончаются, и кончаются ли вообще. Эти блестящие на солнце обелиски были как поваленные бурей исполинские кресты на заброшенном кладбище, или бурелом в старом дремучем лесу. Обойти их не представлялось никакой возможности. Как известно, нормальные герои всегда идут в обход, а я, видимо, ненормальный.

      Возможно, когда-то здесь располагался кластер с озером или, чем Стикс не шутит, даже морем. С равным успехом это может быть и очередной эксперимент создателей Улья. На секунду страшная мысль кольнула сознание. А что, если я не на юго-востоке, а где-нибудь на далеком западе, и за этой стеной торосов само Пекло?

      Лучше, если бы там был Ледокол, но таких подарков от Улья ждать не стоило. С другой стороны, если это озеро, то теплилась надежда найти хоть какое-нибудь суденышко или еще что-то в этом роде. Да пусть хоть очередного мертвеца с бутылкой живчика. Главное, чтобы озеро не из «Божественной комедии» Данте, а то антураж подозрительно похож.

      Знать бы, какова в ширину эта сраная полоса препятствий. Если начну ее преодолевать, то обратного пути уже не будет. Я с горечью посмотрел на подошву ботинок и прикинул, сколько раз предстоит поскользнуться. Плюнул на все, сделал еще глоток отвара и, выбрав ледяной обломок поменьше, начал взбираться на него.

      Местами меж льдин несколько метров удавалось пройти относительно спокойно. Дважды ботинок застревал в щелях, и я чудом не выворачивал лодыжку, выскальзывая из обуви. Постоянные остановки, чтоб согреть руки, начинали раздражать. До захода солнца кажущийся бесконечным ледяной лабиринт никак не успеть преодолеть.

      Я ухватился за край очередного обломка и, подтянув себя, вскрикнул от ужаса и рухнул обратно, в очередной раз приложившись бедром об лед. Замер и, скуля от боли, вжался в комок в надежде, что зараженный, сидящий впереди, окажется слепоглухонемым.

      Шли минуты, а меня никто не пытался съесть. От холода зубы начали стучать. Даже выброс адреналина не согрел. Приподнявшись, я прислушался. Тишина. Тогда решился выглянуть. Снова вскарабкавшись на льдину, посмотрел туда, где заметил зараженного. Белое мохнатое чудище уже перешло в стадию йети, а может, и старше.

      Он сидел на заднице, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Нижняя часть уже сантиметров на десять вросла