S-T-I-K-S. Вмерзшие. Книга 2. Клейменые холодом. Дмитрий Крам

алкоголь, – проговорил я.

      Смотрел, как, пузырясь, постепенно растворяется шарик, и черные хлопья отслаиваются и всплывают. Дождался, когда алкоголь полностью поглотит его, и процедил через несколько слоев бинта.

      Хотелось замахнуть все это залпом, но мне удалось обуздать порыв. Разбавлять не стал. Сделал сдержанный глоток и закрыл глаза, концентрируясь на внутренних ощущениях. Отвратное зелье провалилось в желудок, как упавший в океан метеорит. Я кашлянул. По телу пробежала легкая дрожь, сменившаяся волной тепла. Уголки губ словно гвоздями прибили к деснам, растянув их в улыбке.

      – Ты бы себя сейчас видел, – скептически скривилась Дара. – Как мартовский кот, с загула вернувшийся.

      – Лучше, Колючка, в сто крат лучше! – блаженно протянул я.

      Разбавили напиток традиционно кофе. Правда, на этот раз несчастным «три в одном». Но зато с сахарком. Порция глюкозы и кофеина идеально ляжет на общетонизирующий эффект живца во время тяжелого пути до Цитадели.

      – Давай, Колючка, твоя очередь.

      Девчонка уже никак не реагировала на прозвище.

      – Если хотел меня споить, мог придумать коктейль поизысканней.

      – В следующий раз раздобуду огуречный лосьон пятилетней выдержки, чтоб ты сполна смогла насладиться вкусовым букетом.

      – Сколько градусов в этой гадости?

      – Сколько есть – все твои. Не вороти нос. Я же знаю, что твой организм сигнализирует каждой своей клеточкой поскорей выпить это.

      Дара сделала большой глоток. Ее всю передернуло. А я покатился со смеху. Она высунула язык и начала выдыхать, словно кот, пытающийся срыгнуть комок шерсти.

      – Фе. Мерзость!

      – Вот, держи. Твоя доля. Разбавишь как хочешь, – я дал ей споран и трофейную офицерскую фляжку. – А ты уксуса, случайно, нигде не видела?

      – Решил отравиться и избавить меня от своего общества?

      – Нет, тебе от меня так легко не отделаться.

      Полчаса блужданий – и уксус все же нашелся. Правда, яблочный, но это уже было неважно. Горошина тоже нашла свой покой, пока неощутимо, но все же усилив оба моих дара. Курочка по зернышку, и все такое.

      Близился рассвет. Я сидел на вершине дома, наблюдая, как бледный солнечный диск нехотя выглядывает из-за горизонта. Редкие хлопки выстрелов еще звучали где-то вдали.

      Остатки выживших выжимали из последних мгновений ночи все, что могли. Скоро они попрячутся в свои щели, словно вампиры, а пугающе странные местные мутанты пройдутся по городу, пожирая трупы и убивая не успевших укрыться из-за жадности пустышей. Даже досюда доносится голодное урчание низших зараженных.

      Урчание и выстрелы. Так звучит агония этого города. Он еще сопротивляется. Жизнь пока теплится в нем, но очень скоро вечный холод навсегда закует его в свои объятия. Его, но не меня. Мои планы несколько иные. Нужно поскорее покинуть это место.

      Кстати, тяжелый образ жизни последних дней и короткое споровое голодание все же сказались на моем самочувствии. Нога, в которую угодил осколок еще во время перестрелки в ходе спецоперации Якимуры, начала ныть. Видимо, там