Игра в ненависть. Лена Сокол

по его стопам. – Улыбнулась я.

      – Устал от венков, памятников, траурных лент, развешанных по всему дому. Меня это угнетало. А вот отец всегда радовался, если кто-то в нашем маленьком городке умирал – значит, будут деньги. А умирали люди постоянно. – Савва пожал плечами. – Такова суть мироздания.

      – Ты уехал и решил стать писателем?

      – Вообще-то, я мечтал стать полицейским, когда вырасту, но спасибо счастливой случайности – попал в тюрягу в семнадцать.

      – За что? – Удивилась я.

      – Выдал себя за известного столичного шоумена и собрал с людей деньги за будущие выступления, которые, естественно, не состоялись.

      – Значит, ты по привычке до сих пор меняешь маски?

      – Ты про мои псевдонимы? – Он подошел ближе, и мне стало труднее дышать.

      – Да. – С трудом сделав вдох, ответила я.

      – Их было около пятнадцати, выстрелили всего два-три, а Пипкен – уже бренд.

      – И значит… Александр – твое настоящее имя?

      – Угу. Отец звал меня Саней, но мне больше нравилось Алекс.

      – А Савва откуда?

      – Савелием звали деда по материнской линии. – Он навис надо мной, впиваясь взглядом в ложбинку меж грудей, едва прикрытую простынею.

      – Мне тоже больше нравится Алекс. – Призналась я, опуская глаза.

      Широкая грудь, покрытая небольшой растительностью, твердый пресс, ручеек волос, ведущий от пупка вниз и далее то, что заставило меня громко сглотнуть.

      – Мне тоже. – Отозвался мужчина, убирая пряди волос с моих плеч.

      – Можно я буду называть тебя Алексом? – Почти прошептала я, видя, как его достоинство увеличивается в размере.

      – Тебе можно всё. – Тяжело дыша, ответил он.

      Поцеловал меня в губы, подхватил на руки и отнес в постель, где еще час заставлял задыхаться, стонать в изнеможении, царапать его спину ногтями и, извиваясь, кричать, моля о продолжении, о пощаде или чего-то там еще – уже не помню. Это было восхитительно. Во всех смыслах.

      А потом он встал, налил себе виски, закурил сигарету и спросил:

      – Может, проведем день в постели? Просто так.

      И я согласилась.

      Позвонила в офис, наврала, что приболела, предупредила родных, чтобы не ждали дома – скормила им байку про командировку, а затем предалась страсти и греху, которым в тот день, казалось, не было конца и края.

      Мы вместе принимали душ, пили виски, смотрели телевизор, валялись в постели, готовили завтрак. Тосты Алекса с клубникой и сливками были восхитительны, а вот яичницу я сожгла. И бекон пересолила, но, к счастью, это его не расстроило.

      – Не переживай, – он поцеловал меня в шею, – я тоже не умею готовить, сейчас закажем еды из ресторана.

      И мне безумно нравилось, что все у него было легко. Сгорел завтрак – закажем новый. Не хочется вставать – останемся в постели. Тянет в сон – иди сюда, обниму тебя покрепче.

      Алекс совершенно не стеснялся. Его трусы от Calvin Klein стоили дороже, чем весь мой гардероб, но дома он обходился