Восход доблести. Морган Райс

спросила она.

      Улыбка исчезла с лица Диердре, когда она посмотрела на снег. На ее лице вдруг проступила грусть. Она просто покачала головой.

      «Слишком поздно для меня», – сказала девушка. – «После всего, что они со мной сделали».

      «Никогда не поздно», – возразила Кира, желая утешить подругу.

      Но Диердре всего лишь покачала головой.

      «Те мечты принадлежали невинной девочке», – произнесла она мрачным от сожаления голосом. – «Той девочки давно уже нет».

      Кире стало грустно за свою подругу, когда они продолжили свой путь в тишине, все глубже и глубже пробираясь в лес. Она хотела унять ее боль, но не знала как. Девушка спрашивала себя о боли, с которой живут некоторые люди. Не об этом ли однажды говорил ей отец? «Не доверяй лицу человека. Мы все живем с молчаливым отчаянием. Некоторые скрывают это лучше других. Проявляй сострадание по отношению ко всем, даже если ты не видишь внешней причины».

      «Худшим в моей жизни был день, когда мой отец уступил закону Пандезии», – продолжила Диердре. – «Когда он позволил тем кораблям войти в наши каналы и позволил своим людям опустить наши флаги. Это было куда более грустным, чем то, что он позволил им забрать меня».

      Кира слишком хорошо все это понимала. Она понимала ту боль, через которую прошла Диердре, предательство, с которым она столкнулась.

      «И когда ты вернешься?» – спросила Кира. – «Ты увидишься со своим отцом?»

      Диердре опустила глаза, испытывая боль. Наконец, она ответила:

      «Он все еще мой отец. Он совершил ошибку. Я уверена в том, что он не осознавал, что со мной станет. Думаю, он никогда бы так не поступил, если бы узнал, что произошло. Я хочу рассказать ему. С глазу на глаз. Я хочу, чтобы он понял боль, которую боль я испытала. Его предательство. Он должен понять, что случается, когда мужчины решают судьбу женщин». – Она смахнула слезу. – «Когда-то он был моим героем. Я не понимаю, как он мог отдать меня им».

      «А теперь?» – спросила Кира.

      Диердре покачала головой.

      «Больше нет. Довольно с меня делать из мужчин героев. Я найду других героев».

      «А как насчет тебя?» – спросила Кира.

      Диердре озадаченно посмотрела на подругу.

      «Что ты имеешь в виду?»

      «Почему ты не смотришь на себя?» – спросила Кира. – «Разве ты не можешь быть сама себе героиней?»

      Диердре фыркнула.

      «Разве я могу ею быть?»

      «Для меня ты – героиня», – ответила Кира. – «То, что ты там пережила, я бы пережить не смогла. Ты выжила. Более того – ты снова на ногах и двигаешься вперед даже сейчас. Это делает тебя героиней в моих глазах».

      Казалось, что Диердре задумалась над ее словами, когда они продолжили свой путь в тишине.

      «А ты, Кира?» – наконец, спросила Диердре. – «Расскажи мне что-нибудь о себе».

      Кира удивленно пожала плечами.

      «Что бы ты хотела знать?»

      Диердре