Перстень Калиостро. Наталья Александрова

попросила я старуху как-то раз.

      Баба Варя со вздохом поднялась со своего стула, прошла к диванчику, на котором спала. Из-под подушки она вытащила маленькую сумочку из потертой красной кожи. Наверное, именно такую кожу называли сказочным словом «сафьян». Покопавшись в сумочке хрупкими пергамент-но-желтыми пальцами, баба Варя вытащила на свет Божий маленький пожелтевший прямоугольник фотографии. На ней был изображен, как я и ожидала, седовласый ловелас в галстуке-«бабочке» и с гвоздикой в петлице черного пиджака. Глаза у него были чем-то похожи на глаза бабы Вари – такие же очень темные и очень выразительные. Я подумала, что хотя он и был уже совершенный старик, но с молодой Варенькой они составили бы занятную пару. Словно прочитав мои мысли, старуха сказала мечтательным голосом:

      – Мы с ним были весьма красивой парой! У меня остались в память о нем только две вещи: эта фотография и еще перстень.

      – А что за перстень? – оживилась я.

      – О! – Старуха возвела глаза к потолку. – Это удивительный перстень! Аркадий Филиппович – я говорила тебе, что его звали Аркадием Филипповичем? – Аркадий Филиппович рассказывал, что в молодости встречался с самим графом Калиостро и граф подарил ему этот перстень за очень важную услугу… Что это была за услуга, он мне не говорил, да я и не расспрашивала…

      Я не слишком разбираюсь в истории, но мне казалось, что граф Калиостро жил когда-то очень давно – лет двести назад, а то и больше. Я заикнулась об этом, и баба Варя снова, в который уже раз, возвела глаза к небу:

      – Милочка! Этот граф тем и известен, что жил невероятно долго, никто, собственно, и не знает, когда он родился и когда умер, да и умер ли вообще. Настоящее его имя, скорее всего, Джузеппе Бальзамо, но это тоже не совсем достоверно…

      Мне не очень хотелось все это слушать, снова клонило в сон, но на перстень хотелось поглядеть, и я прямо сказала об этом старушенции.

      – Сейчас, сейчас, – проговорила баба Варя заговорщицким тоном и снова углубилась в свою сумочку.

      На это раз она выудила оттуда маленький замшевый мешочек. Распустив стягивающий его шнурок, она достала крошечную металлическую коробочку или шкатулочку – что-то в этом роде. Она что-то на этой шкатулочке нажала, что-то повернула, крышка откинулась, и я увидела перстень.

      На что уж плохо я разбираюсь во всяких старинных вещах, но тут поняла, что перстень очень старый и замечательный: дымчато-черный камень держали в лапах два удивительных сказочных зверя, вокруг этих зверей вились ветки деревьев с резными листьями, откуда выглядывали детские личики и звериные морды. Удивительно, как на одном перстне помещалось так много разных украшений, – все было такое маленькое, так тонко выполнено, что я пришла в восторг и захлопала в ладоши, как ребенок.

      Старуха была очень довольна произведенным эффектом. Улыбаясь, она смотрела то на меня, то на перстень, и улыбка ее становилась все теплее и теплее. Наконец я налюбовалась украшением и вернула его хозяйке. Она снова спрятала его в ларчик, и крышка