Разбитое сердце королевы Марго. Екатерина Лесина

Он снял дурацкие очки и глаза потер.

      – И я не знала. Поговорим?

      Далматов вздохнул. И вот откуда такое ощущение, что она человека преследует?

      – Нет, если не хочешь, то я уйду и…

      – Сиди. Заказывать ничего не рекомендую, если, конечно, ты не испытываешь любви к пережаренным пирожкам и теплому чаю.

      – Не испытываю, – согласилась Саломея. Но заказ сделала. Для порядка. Да и толстая официантка глядела на них с нескрываемым раздражением.

      Кафе было… бедным? Оно располагалось на первом этаже многоквартирного дома. Грязные витрины с полустертыми буквами. Линолеум на полу. Пластиковые столики. Пластиковые стулья. Пластиковые вазочки с пластиковыми же цветами. Запах горелого жира.

      Пятна на скатертях.

      Три гвоздички на столе.

      – Цветы я заберу? – Саломея протянула было руку, но Далматов букет убрал.

      – Я тебе другие куплю.

      – А эти…

      – Эти для разговора. Не стоит их нюхать. – Он решительно смахнул цветы на пол. – У девушек есть очаровательная привычка цветы нюхать, вне зависимости от того, насколько они жалкие…

      – Опять твои штучки.

      Почему-то раздражения это не вызвало, скорее уж облегчение: ничто в жизни не меняется. И Далматов вон прежним остался, несмотря на чудной наряд.

      – Для Варвары готовил? Ей ведь не случайно твой профиль подсунули?

      – Как вы познакомились?

      – Я первой спросила!

      Принесли чай в бумажных стаканчиках. И вправду теплый со странным химическим запахом. Далматов свой лишь понюхал.

      – Рассказывай, – велел он. – Она ведь недавно на тебя вышла…

      – Неделя уже…

      Неделя. И странно даже, что когда-то Варвары не было. Она обжилась и прижилась, и старая квартира приняла ее.

      – Появилась… просто явилась… сказала, что сестра, двоюродная… попросилась пожить.

      – И ты пустила.

      Прозвучало почти обвинением.

      – Не следовало?

      Фыркнул. И выражение лица явилось знакомое, надменно-снисходительное, которое с нынешним жалким нарядом Далматова вязалось плохо.

      – Гнать надобно таких родственников…

      – Вот когда у тебя объявятся, тогда и погонишь.

      Скривился.

      – Теперь твоя очередь. – Саломея откинулась на хлипком стульчике и руки на груди скрестила. – Рассказывай, чем тебе Варвара не угодила…

      На мгновенье показалось, что Далматов просто встанет и уйдет, опять исчезнет… и теперь точно Саломея не станет ни звонками докучать, ни визитами. Но он лишь вздохнул и виски потер.

      – Надо было сразу с тобой поговорить.

      – Надо было, – легко согласилась она.

      – Я надеялся провернуть это дело быстро, но вот… ты знаешь, что за твоей сестрицей череда трупов тянется?

      – Что?

      – Не знаешь, – с чувством огромного удовлетворения произнес он. – Так вот слушай…

      Варвара Никитична Барсукова, а в девичестве – Потапова, обладала