Разбитое сердце королевы Марго. Екатерина Лесина

Надежды. Той, которая судья…

      Ольга подчинилась.

      Она чувствовала, что засыпает, что держится лишь чудом, и мечтала об одном, чтобы этот странный гость, который вел себя в ее доме по-хозяйски, отстал.

      Пусть едет в гостиницу.

      И к Надежде.

      А Ольга так давно не спала…

      Далматов проводил ее наверх, помог лечь и туфли стянул.

      – Завтра, – пообещал он. – Мы поговорим обо всем завтра…

      Ольга кивнула и закрыла глаза.

      Гостиниц в Вилуничах было всего три, и если первые две ютились на окраинах и являли собой весьма печальное зрелище, то «Родион» располагался в центре города. Окна его выходили на площадь, ныне серую, запыленную. Шел дождь, и памятник Ленину мок, и сам вождь выглядел печальным, простуженным.

      Портье скучала.

      Листала глянцевый журнал, косилась на телевизор – на экране мелькали яркие пятна рекламы. Позевывала. И Далматову обрадовалась, впрочем, радость продлилась недолго. Узнав, о чем речь идет, портье поскучнела: все же труп в номере хоть и был новостью, но отнюдь не той, о которой следовало распространяться.

      – Не велено, – буркнула она, вновь склонилась над журналом.

      – А если так? – Далматов положил на стойку пятитысячную банкноту.

      – Не здесь. – Она покосилась на часы. – Кафе напротив. Через час. Смену сдам и…

      – И номер осмотреть…

      Ключи она сняла.

      – Три тысячи в кассу, оформлю на проживание.

      Деньги Далматов выложил без возражений. В конце концов, заказчица возместит.

      Номер был… обыкновенным гостиничным номером. Далматов закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться на ускользающем ощущении… иного?

      Пожалуй, что так.

      Иное.

      Холод. Не тот, который от окна, окно пластиковое, закупорено намертво, с такого не сквозит, но холодок есть поземкой по полу. И мурашки по спине, и желание убраться немедленно… но Далматов не собирается уходить.

      Он, конечно, не особо чувствителен и даже в чем-то толстокож, но фонит здесь знатно.

      Откуда?

      Отовсюду.

      И ниоткуда конкретно.

      Значит, что бы это ни было, его убрали. Конечно, кто оставит столь ценную вещь без присмотра… и одно не понятно: как она сама не боится?

      Или знает условие.

      Далматов открыл глаза. Он стоял у окна. Пятый этаж всего… пяти этажей хватит. Всего-то надо, что забраться на подоконник и шагнуть вниз. Все проблемы исчезнут разом. И это ведь чудесно, не так ли?

      – Не так, – ответил Далматов и сделал шаг назад.

      На всякий случай.

      Условие всегда существует. Девчонка определенно знает… пользуется…

      Он кинул взгляд на часы, с неудовольствием отметив, что прошел почти час, а он, Далматов, и не заметил. Бывает.

      Но уходить надо.

      Портье ждала в кафе, сидела, ерзала, явно нервничала.

      – Как вам номер? – поинтересовалась она первым