Таинственная четверка. Татьяна Полякова

или нечто совсем другое, но предпочла не уточнять.

      Вадим терпеливо ждал, распахнув дверь, Бергман наклонился и осторожно меня поцеловал, а мне вдруг захотелось вцепиться в него покрепче и никуда не уезжать. Один из тех порывов, которые не поддаются никакому объяснению.

      – Пока, – пробормотала я и поспешила покинуть комнату.

      Я вышла первой, Вадим за мной, спускаясь по лестнице, он что-то насвистывал, а оказавшись на улице, неожиданно заявил:

      – Ты ведь была против, чтобы он копался в твоих мозгах? Передумала?

      – Меня беспокоит твой незваный гость, – вздохнула я, садясь в его машину.

      – Ты рассказала Джокеру?

      – Не стоило?

      – Да ради бога… Шила в мешке не утаишь, как говорится. То, что должно произойти, – произойдет, а что должно вылезти наружу – вылезет.

      – Философски.

      – Ага. Может, дело жизни следует срочно менять? – засмеялся он. – Хотя вряд ли философам много платят, а я остро нуждаюсь в бабках.

      – На что ты их тратишь? – спросила я, пытаясь избавиться от неприятного чувства, возникшего несколько минут назад. Странно, что Бергман не захотел поговорить с Вадимом. Считает, тот с проблемой разберется сам? Наверное. Или, как всегда, не торопится посвящать нас в свои планы? Что ж, если он так решил, я вряд ли могу повлиять на ситуацию…

      – Пускаю по ветру, – ответил Вадим на мой вопрос.

      – А поконкретней? В карты проигрываешь?

      Волошин весело хмыкнул:

      – Как бы усердно я ни работал над расширением своих пороков, азартные игры туда не входят.

      – Жаль. В игре в рулетку мне нет равных. Всегда отгадываю, куда полетит шарик.

      – Серьезно? Учту. Значит, в грустной бедности мы свои дни не закончим. Ну а что касается денег… мы плохо уживаемся вместе. Либо они спешат смыться, либо я. – И тут же спросил совсем другим тоном: – Ты его видела?

      Я поспешно отвернулась к окну, но все же ответила:

      – Да. Бергман его тоже видел и, кажется, хорошо знает, кто он такой.

      – Ну, наконец-то. Враги подтягиваются, жизнь обещает быть насыщенной.

      – Похоже, эпидемия и меня коснулась, – буркнула я.

      – Ты о нашей миссии? Любопытно все-таки взглянуть, за кем мы скачем по жизням, точно блохи?

      – Ага, – в тон ему добавила я, – чем нам так насолил бедняга?

      Я сама удивилась тому, как стремительно меняется мое отношение и к Бергману, и к пресловутой миссии. То есть я и сейчас считала: это чушь. Но кое-что тревожило. Максимильян как-то сказал: попробуй объяснить дикарю, что такое телевизор. Придется использовать термины, доступные его пониманию, и что получится в результате – большой вопрос. Скорее всего, телик сочтут посланником небес и будут усердно ему поклоняться. Так и в нашем случае. Проще все спихнуть на мистику и потешаться над легковерными в свое удовольствие.

      Но как быть с тем, что я вижу и чувствую? В прежние времена мы с Максимильяном мигом бы оказались на костре. Хотя Кузьмич как-то заявил, что Бергман скорей бы подвизался в противоборствующем лагере. Все инквизиторы