О том, кто хочет тебя убить. Валерий Михайлов

emphasis>«Да, именно этим я и занимаюсь в часы досуга. Позирую перед камерой, когда обезьяна сует мне каштаны в задницу».

Чак Паланик «Удушье»

      «Маги, которые воспитали меня, говорили, что не имеет значения, что ты говоришь, если у тебя есть силы сказать это».

Флоринда Доннер «Жизнь-в-сновидении»

      Глава 1

      Сильный порыв ветра тут же вывернул зонт наизнанку и угостил инспектора холодным мелким дождём, швырнув капли прямо в лицо. Но этого ему показалось мало, и вопреки всем законам физики он отправил щедрую порцию воды ещё и за шиворот. Дождь, начавшийся в октябре, лил практически не переставая всю зиму и весну, и вот теперь, несмотря на конец мая, люди зябко кутались в пальто. Дождь, дождь, дождь…

      – Твою мать! Нашли когда убивать, козлы! – инспектор Эсс поднял воротник плаща, и, согнувшись, побежал трусцой к ближайшему дому.

      Гросс Эсс был высоким, видным, а сказать точнее, толстоватым мужчиной, носившим костюмы пятьдесят восьмого размера. Аккуратные, со свежим маникюром руки – предмет зависти многих женщин, породистое семитское лицо с правильными чертами. Было ему далеко за сорок. Служба в полиции, к которой он в принципе никогда не стремился (жизнь заставила), в последнее время превратилась в каждодневный кошмар, мрачный тёмный туннель с маленькими, но легко убивающими остатки настроения пытками вроде необходимости вот так каждый раз выползать под чёртов дождь. В конце туннеля, правда, ярко светило солнце в виде долгожданной пенсии через полгода, бесконечно долгие проклятые полгода. «Идти в полицию – это, конечно, идиотизм, но бросать работу незадолго до пенсии – это верх идиотизма», – говорил он.

      Работал Эсс инспектором в отделе убийств, страсть к которым росла у населения с каждым годом. Планку лидерства держали бытовые преступления, совершаемые, как правило, близкими друзьями или родственниками, чаще наркоманами, получившими отказ в очередной денежной субсидии. Иногда среди пойманных преступников встречались респектабельные супруги, действующие в сговоре с детьми, или работающие в гордом одиночестве.

      – Всем привет, – хмуро поздоровался Гросс, входя в дом убитого, где, как и положено, скопилось полно людей, большая часть которых не знала, чем себя занять. Они шлялись по дому, толпились в гостиной, всё хватали, везде оставляли следы. Настоящий кошмар для экспертов.

      – Вам только выпивки не хватает и баб в дорогих тряпках, а так вылитый светский раут, – продолжил он после того, как все официальные лица ответили на его приветствие. – Как дела, задницы?

      – Сам ты задница, – огрызнулся дежурный следователь. Он недолюбливал Эсса.

      – Ну, я по паспорту задница, а вот для тебя это призвание.

      – Не связывайся с ним, Фил. Он даже не заметит, как проглотит тебя со всеми потрохами, – вмешался криминалист.

      Эсс и бровью не повёл.

      – Что тут у нас?

      – Убийство, – ответил один из полицейских.

      – Понятно, что не пикник с девочками.

      – Рой Краммер. Компьютерщик. Решил в последний раз пораскинуть мозгами, – Фил заржал, вдохновлённый собственной шуткой.

      Инспектор поморщился.

      – Ему разнесло голову. Стреляли через окно. Убийца предварительно заклеил его скотчем, так что звука бьющегося стекла никто не слышал. Гильзу мы не нашли. Скорее всего, забрал с собой. Пули, кстати, тоже нет. Работа чистая. Пять баллов минимум, а то и особое мнение коллектива. Похоже на заказное, – доложил криминалист.

      – Что нам известно?

      – Покойному тридцать восемь лет. Тихая домашняя мышь. Не был, не привлекался, не участвовал. Сидел себе спокойно и занимался единицами и ноликами. Работал на какую-то фирму. Не шиковал. Врагов не имел. В порочащих связях… ну и так далее, – отрапортовал Фил.

      – Что говорят соседи?

      – Ещё не опрашивали. Мы пока здесь…

      – Ладно, соседями сам займусь. Взбрело же кому-то в голову пострелять в такую мерзкую погоду!

      Инспектор заблаговременно поднял воротник плаща. На этот раз ветер оказался сильнее спиц, и зонтик пришёл в полную негодность.

      Район выглядел спокойным, тихим. Небольшие однотипные коттеджи, выкошенные газоны, горшки с геранью на крылечках.

      Звонить в дверь соседского дома пришлось целую вечность, пока в приоткрывшуюся дверь не выглянуло настороженное старческое лицо.

      – Полиция, откройте.

      Бабуля захлопнула дверь, пару раз прошкрябала цепочкой и медленно отворила дверь снова. Инспектор, не дожидаясь приглашения, отодвинул старуху в сторону и прошёл в дом. В нос ударил запах пригорелого протухшего жира и застоялой мочи. К горлу инспектора подкатила дурнота.

      «Спокойно», – сказал он себе и повернулся к бабуле. Тошнота усилилась. На сморщенной, как старческая мошонка в лютый мороз, физиономии выделялись бегающие глазки, под которыми бесформенным наростом бугрился нос. Из беззубого рта воняло помойкой. Старуха тряслась мелкой дрожью и подозрительно смотрела на инспектора.