Мой Черный Князь. Часть 2. Марья Цепиш

Как обычно, чтобы тебе было проще понять мою мысль, проведу близкую тебе аналогию. Хотя я давно всю тебя видел и изучил, ты и сейчас очень стесняешься, что твои бедра далеки от идеала, который ты себе наметила, − Князев надавливает пальцем на кожу и проводит им в сторону колена, от чего становится заметно, что под кожей есть маленький слой жира. − Стесняешься рыхлостей на коже, пытаешься лечь в какой-то особой позе, прикрыться одеждой, спрятать от меня то, что я не должен видеть, потому что, по твоему мнению, это меня оттолкнет. Но я, повторяю, уже все видел и меня ничего не испугало. Для чего же ты это делаешь? Я ведь знаю и про то, что у тебя такие бедра, и про твою стеснительность. Зачем пытаться скрыть от меня то, о чем я знаю? Мне не мешают ни твой жир, ни растяжки наслаждаться тобой, заботиться о тебе, учить тебя получать удовольствие от себя самой, от меня и вообще от жизни. Но мне мешает твоя глупая манера делать поверхностные выводы и прятаться от себя самой.

      Он, как всегда, во всем был прав. Я действительно стесняюсь всей себя, и ничего себе не позволяю, потому что мне кажется, что это недопустимо и неправильно. Стесняюсь своих мыслей, желаний, представлений, если они отличаются от того, что было написано в книгах про большую и чистую любовь и праведную жизнь. Стесняюсь того, что совсем не похожа на тех идеальных прелестниц, которые раньше были у Князева. И сейчас у меня запылали щеки от того, что он меня рассекретил.

      − Твои бедра, то, какие они − это ведь тоже твоя суть, особенность. Можно их прятать, и во время секса думать только о том, чтобы партнер не заметил на них жир и растяжки. При этом получишь мало радости, потому что будешь закрываться и напрягать тело там, где его надо расслабить. А можно отдаться процессу и кайфу, игре своей сути с чужой сутью. Теперь скажи мне, для чего ты пытаешься прятать от меня и свои ляжки, и свои желания, если я хорошо рассмотрел и то, и другое?

      Действительно, очень глупо и бесполезно. Но я все равно стесняюсь. И тела, и души. Вот что на меня нашло, я же сама обещала ему послушание, когда мы катались на колесе обозрения?

      − Эмка, это ты. Это вся ты. Не наказывай себя за то, что ты родилась не такой, как хотелось бы, и не там. Да, моя маленькая дурешка, и ляжки, и порочные желания, и экстаз от боли. Это все ты. Не надо отрицать себя, это мешает наслаждаться и изучать свои пределы, отказ от дальнейшего пути − это тупик. Тем более, мы уже далеко зашли, и на каждом этапе всех все устраивало. Нет никаких внятных причин обманывать себя, надеясь на то, что теперь ты сможешь спокойно отказаться от секса, от меня и от моих экспериментов.

      Князев больно щипает мою ногу выше колена, специально довольно грубо сбрасывает ее с себя. Поднимается и выходит из комнаты. Уже на пороге он поворачивается в мою сторону:

      − Мне завтра рано вставать, я устал. Поэтому сегодня лучше я кончу в ладошку, чем буду слушать, как нелепо и надуманно ты отрицаешь очевидное. Кстати, если тебе так уж не нравятся твои ляжки, можешь обратиться к моим сотрудникам. Они тебе все разгладят. Хотя, зачем тебе решать