.

Но он не дотрагивается до меня. Мои руки затекли, все тело ломит, будто в лихорадке, в горле спазмы, как от плача.

      − Андрей, ты же сам хочешь ровно того же! Терзать меня снаружи и внутри. Почему ты этого не делаешь?

      Князев выжидает паузу. Чуть подвигается к моему уху, дует, чтобы разлетелись волосы, и шепчет:

      − Я научил твое тело повиноваться моим прикосновениям. Теперь мне нужно больше. Чтобы оно повиновались даже моим мыслям.

      Я вопросительно смотрю на него и кончиком языка слизываю слезу, которая доползла до верхней губы.

      − Хочешь расслабиться и ожить?

      − Да!

      − Сама, − твердо повелевает он. − Думая обо мне и представляя меня, но сама…

      Мне хочется его укусить, но мои руки по-прежнему привязаны к изголовью кровати и я до него не дотянусь. Я злюсь в своем беспомощном состоянии затухающей щепки, которую вынули из костра, не дав весело пылать.

      − Андрей, − сдавленно выкрикиваю я. − У меня же руки связаны, я ничего не могу! Это чудовищная жестокость! Зачем ты так? Я же все твои условия выполняю!

      Князев хохочет. Я судорожно дышу открытым ртом. Мне обидно, что этот человек умеет находить способы каждый раз сделать меня еще более растерзанной. Он будто готовит из меня какие-то блюда для своих дьявольских извращенных пиршеств. Я всегда лишь яство, которым он лакомится. Не гость застолья, а пища.

      − Без прикосновений, заинька, выходим на следующий уровень, − он шепчет в мое ухо, до меня дотрагивается лишь его дыхание. − Если ты перестанешь истерить и требовать все и сразу, я научу тебя.

      Я делаю несколько глубоких вдохов и выдохов. Понимаю совершенно точно, что у меня нет другого выхода.

      − Я прошу тебя, научи, − произношу это с искренним смирением, потому что мне, во что бы то ни стало, нужно спастись. Противная, неприятная боль, от которой очень хочется избавиться, звенит в разных частях тела, как эхо распространяется от низа живота.

      − Тогда для начала замолчи. И слушай свое тело.

      Я, было, открыла рот, чтоб уточнить, что он имеет в виду, но сама себя остановила. Посмотрим, что случится, если я полностью отдамся его воле. Заметив, что я перестала дергаться и вопить, и теперь спокойно смотрю на него, Князев довольно улыбнулся.

      − Закрой глаза.

      Я моментально слушаюсь.

      − Дыши. Вдыхай носом, перемещая воздух вниз живота. Задержи его там. Почувствуй мышцы, которые при этом откликаются. Медленно выдыхай ртом. Выталкивай из себя воздух, одновременно сжимая мышцы, которые теперь в себе ощущаешь.

      Звучит бредово. Как и вся наша с ним история. Во мне кипит возмущение. Я вкусила с ним все, что раньше считала недозволенным. Переступила через себя. А он постоянно придумывает что-то новое, чтобы я каждый раз могла прочувствовать свое несовершенство в сравнении с ним. На свете полно женщин, столь же искушенных в телесных утехах, как он. Зачем ему я, полуфабрикат, над которым он колдует и потешается?!

      Но я делаю, что он велит мне. Закрываю глаза. Стараюсь дышать так, чтобы воздух перетекал по моему телу сверху вниз.