Княжий сын. Отцовский меч. Наиль Выборнов

я.

      Сапоги палача глухо бухали по доскам помоста. Здесь рычагам и люкам предпочитали хитрую систему из блоков. Палач крутил колесо, медленно подтягивая веревку вверх. Наверное, это больно.

      – Да святится имя Твое, – продолжал я. – Да приидет царствие Твое.

      Меня потянуло вверх. Медленно, почти нежно. Касания веревки напоминали об объятиях матери.

      – Да будет воля Твоя и на земле, как на небе.

      Конструкция скрипела под моим весом, но я все еще мог стоять, правда, лишь опершись носками.

      – Хлеб наш насущный дай нам на сей день, – прохрипел я. – И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим.

      Меня подтянуло еще выше, ноги оторвались от помоста.

      – И не введи нас в искушение, но избави нас от лукавого, – уже не проговорил, а пробулькал я, пытаясь втянуть в себя воздух. В глазах потемнело.

      Аминь.

      Глава 1

      Брянское княжество. Васильево село. Ранняя осень 54-го года от Последней Войны.

      – Олежка, – кто-то потряс меня за плечо. – Олежка, вставай.

      Я приоткрыл глаза, и увидел нависшее надо мной бесконечно любящее лицо матери. А это означало, что притворяться спящим больше нет смысла. Мама всегда безошибочно угадывала момент, когда я проснулся, и бесцеремонно гнала меня из постели. Особенно, когда ей действительно было что-то нужно.

      Да, даже, если она просто решила, что я слишком залежался, и мне следует заняться чем-нибудь полезным.

      – Но мама, мы же всю ночь травы собирали, – пробормотал я, пытаясь имитировать сонный голос.

      – Да, но я-то уже несколько часов как встала, – возразила мать. – Вставай, надо воды в баню натаскать, а потом мне твоя помощь понадобится.

      Пришлось подниматься. Я уселся на набитой соломой подстилке и принялся сворачивать одеяло. С детства меня приучали, что вокруг должен быть порядок, тогда он же будет и в голове, и все дела пойдут на лад.

      Впрочем, не сказать, что это правило работало всегда.

      – Умывайся и одевайся, – мама задержалась в дверях. – Завтрак на столе, потом пойдешь за водой, котел почти пустой. Сам ведь знаешь…

      – В чистом теле чистый дух, – ответил я, отложив в сторону свернутое покрывало.

      Мать рассмеялась звонким девичьим смехом и упорхнула. Подобно всем женщинам нашего села, она носила длинное платье, подол которого волочился почти по самой земле. Правда, если большинство из них предпочитало практичные серый или коричневый тона, то мама больше любила зеленый. А еще она никак не прикрывала волосы, и носила длинную, до пояса, косу с вплетенными в нее цветными лентами.

      Я не знал сколько лет моей матери, но по обычаям, подтвержденным словами жрецов Красного Тельца, такие косы дозволялось носить только незамужним девушкам, еще не познавшим мужчины. Почему моя мать одевалась так, если имелось неоспоримое доказательство того, что мужчина у нее когда-то все-таки был, в виде моего существования?

      Отца я не знал. С раннего детства, как только выучился разговаривать,