18.21.1095: Королева драмы. AnaVi

ящему… и будущему).

      Безликий

      Тихиро будто, из «Унесенные призраками»,

      стоит предо мною. И смотрит в меня…

      А я перед ней, как и все те, Безликий…

      Не знают меня. Я не помню себя!

      Пытаюсь связать слова, что-то оставить.

      И мир – лишь собою заполнить. Чуть-чуть…

      Выходит – напротив лишь только ославить…

      А им и не жалко попытки. Ничуть!

      Для них я – другой же. И вне всех стандартов!

      И все б через монстра – увидеть меня…

      Но стоит лишь дать – как уносятся с гвалтом…

      Странные, нет? Им – понять бы себя.

      Она ж – понимала… себя. Меня знала!

      И всячески верила, пыталась помочь…

      Пусть и с ними от страха порой убегала…

      Перебарщивал сам я. И она – не точь-в-точь.

      Докрасна

      Докрасна лед тот плавился. И ему неловко…

      Партию струнную – удалось мне сыграть.

      Без знаний и нот же. И может, чуть громко…

      Но я это сделала – смогла же дожать!

      Играть в «неприступного» – могут и двое.

      «Я – стерва, ты – монстр»: такой вот типаж!

      Разброс интересов. Не сходятся роли.

      Но это – добавило прям антураж…

      Мой шаг – и навстречу твои. Оба. К стенке!

      И также – в ответку. «И как вы сошлись?».

      Отдаляясь по контуру налобной венки -

      мы спинами стык в стык как раз и пришлись.

      Две скалы. Два льда-глыбы. Без просьб о пощаде.

      Без желания душу кому-то открыть…

      С рукава же достали по одной оба карте -

      и решили друг друга в концовке побить!

      Совращать

      Представь историю, забвенно,

      где пастор кается в грехах…

      «Их – двое в той кабинке, верно?

      Играть решила на свой страх?».

      Да, ты права – двое за ширмой!

      Лишь загородка – делит их…

      Кресты сжигают кожу – зримо.

      Лишь зайцы солнечные от них…

      «Святой отец, я согрешила».

      Стук бусин режет тишину…

      Книга Христа помочь спешила…

      На ветку вышла лишь не ту!

      История грехопадения…

      Уж перемытая вовсю…

      Где, надо же, божье творение

      влюбилось в дочерь же свою!

      Сюжет – зрит в корень. И банален.

      Как падре, душу отмоля…

      Готов под кнут, на поругание…

      Но не отречься так, любя!

      Увы, но милым двум – не будешь.

      Тем более – меж двух огней…

      Выбор меж пола, может, скуден…

      Но мы сейчас – не за людей!

      Там: «святой дух и дух порочный».

      Если писания держать…

      И он не может – правомочный!

      Должен и слово то сдержать.

      Отдался богу на поруки.

      Не может взять – и отступить!

      Ведь те молили когда руки -

      могут гвоздями раздробить.

      Повторно – не рванет граната.

      И молния туда не бьет…

      Но вряд ли хартия будет рада

      тому, что батюшка им врет!

      Уже давно кого-то встретил.

      Готов за это – все отдать…

      С демонами встречу уж наметил…

      И по грехам готов раздать!

      Ведь так стенал и так терялся

      в мучениях – сторону понять…

      Во снах сто раз уж отрекался!

      Но наяву все – как принять?

      И вот спустя какое время,

      решается на шаг: «в мечту».

      Готов взвалить на себя бремя…

      Тянуть тележку! Не одну…

      Грехов, чай, хватит. Не в квадрате.

      В кубе! Но ей – не привыкать…

      К ней с подписью спешит в умате…

      А ей – уже пора бежать.

      Ведь приговор уже подписан.

      Нет смысла больше притворять…

      Ей сыграно все было – чисто…

      Ну, любит чистых совращать!

      Творцы

      «В жизни творцов – не понимают».

      И лишь по смерти – все поймут…

      Песню, мелодию… Сыграют!

      Сейчас же – лишь ногами бьют.

      Затопчут,