Одиннадцать врагов IT-сыщика. Кирилл Кащеев

надеяться.

      Девчонки постояли, чутко вслушиваясь в тишину коридоров. Мурка зябко переступила босыми ногами, от плиточного пола ощутимо тянуло холодом.

      – Надо возвращаться, а то мама хватится, – сказала она.

      Кисонька согласно кивнула и, внимательно вглядываясь во мрак, повернула обратно.

      – Ага, попались! – Темная фигура выскочила на них из-за угла. Ледяное дуло пистолета больно ткнулось Кисоньке в грудь.

      Девчонки отчаянно завизжали. И дружно ударили зажатыми в руках Муркиными туфлями. Острые шпильки шарахнули нападающего по голове.

      Ювелир придушенно хрюкнул и невольно вскинул руку с пистолетом ко лбу. Сестры стремительно нырнули в другой коридор и снова побежали в темноте, не очень-то понимая, куда направляются.

      Мгновение позади них царила тишина. Потом послышались сдавленное ругательство, заплетающиеся шаги. Настырный ювелир снова пустился в погоню.

      – Да что ж здесь за лабиринт такой! Тут выход есть? – простонала Мурка.

      Запахи кухни стали отчетливей. Девчонки наткнулись в темноте на какой-то чан, увидели распахнутую дверь – за ней горел свет, слышался гул голосов и стук ножей и одуряюще пахло жаренным мясом.

      – Туда, – скомандовала Кисонька.

      На полной скорости сестры вломились в кухню. И тут же затормозили у порога. В огромном, полном жара шипящих противней, кипящих кастрюль помещении толпились люди в белых халатах и щегольских поварских колпаках. И все они в молчании и тишине пялилась на вбежавших девчонок. Даже ножи перестали стучать. Лишь аппетитно шкворчало мясо на жаровне.

      Девчонки поглядели друг на друга, на поваров и невольным движением одернули платья.

      – Расческу дай, – смущенно шепнула Мурка, запуская пятерню в спутанные волосы.

      Кисонька опомнилась.

      – Мы сюда не за тем пришли, – фыркнула она на сестру и рванула к вешалке, где висели белоснежные халаты. Один она натянула на себя, другой швырнула Мурке. Обаятельно улыбнувшись, сказала: – Извините. – И ловким движением сдернула с поваров два белых колпака.

      – Что это значит? – возмущенно вскричал кто-то, но сестры уже прятали под колпаками свои рыжие волосы.

      Муркины туфли были засунуты в глубокие карманы халатов. Близняшки дружным рывком подхватили здоровенный чан с помоями и поволокли его к дверям.

      – Нам для розыгрыша! – крикнула через плечо Мурка. – Гостей повеселить!

      – Да, должно быть, очень забавно, – невозмутимо буркнул шеф-повар, глядя, как помои выплескиваются из чана, окатывая то босые ноги Мурки, то изящные туфельки Кисоньки. – Чан только потом занесите.

      В кухню ворвался ювелир. Его рука с пистолетом была прижата к кровоточащим ссадинам на лбу. Створка распахнутой двери стукнула по чану с помоями. Посудина дрогнула, закачалась у девчонок в руках и меланхолично плюхнула вонючей жижей Аркадию Викторовичу на брюки.

      Ювелир издал уже знакомое придушенное хрюканье.

      – Вы что делаете? – вскричал он,