К-55. Обманувшие смерть. Лев Пучков

так…

      Прощались, словно убывали в долгое путешествие, длиной в годы. Говоров крепко обнял каждого, включая Вадима, и подозрительно надтреснутым голосом напутствовал:

      – Чтоб вас краулеры сожрали.

      – Взаимно! – дружно ответили все, кроме Вадима.

      Вадим с некоторым опозданием понял, что это местный аналог «ни пуха ни пера…».

      Согласитесь, неожиданная формулировка. Не сразу и сообразишь, что ответить.

      Спустились с перрона, обогнули отбойник и пошли по тоннелю влево от станции. Враги приедут справа, поэтому в восточном тоннеле и варят баррикаду, а левое ответвление ведёт к шлюзу, за которым начинается перегон до Старых Рудников.

      Когда заходили в тоннель, Вадим обернулся.

      Говоров стоял на перроне и смотрел вслед уходящей группе.

      В экономном свете крайнего плафона выражение лица разобрать было сложно, но эмоциональный Говоров запросто мог служить в каком-нибудь театральном училище методическим пособием по курсу житейской пантомимы.

      Вытянутая шея, незавершённое движение руки, застывшей в прощальном жесте, наклон корпуса на запад, по вектору движения группы…

      В общем, все совокупно взятые детали жестикуляции лейтенанта, вся его сиюминутная поза отчаянно свидетельствовали о глубокой печали и предвкушении множества грядущих гадостей.

      В западный тоннель сейчас уходили два важных и нужных человека: наставник, старый мудрый воин, а также друг детства, прекрасный технический специалист и опытный учёный.

      Люди, которые здорово пригодились бы и в авральной работе, и в предстоящем тяжёлом бою.

      В общем, они уходили, эти вредные люди, а лейтенант оставался. И на плечах его был весь захваченный сектор: баррикада, коллекторы, оборона, аварийные работы, люди – и так далее и тому подобное, и вообще все глобальные проблемы, связанные с этой сиюминутной диктатурой.

      Странно, но расслабленному Вадиму, который знал этого парня не больше часа, вдруг стало его искренне по-человечески жаль.

      Это же такие заботы и ответственность!

      Не хотел бы он сейчас оказаться на его месте…

* * *

      Перегон от станции до шлюза был коротким и ничем не примечательным.

      Судя по основательному отбойнику и ржавым рельсам, здесь давным-давно не было движения. Воздух затхлый, застоявшийся, пахло окалиной, как будто где-то неподалёку плавили металл.

      Стационарное освещение отсутствовало, один из бойцов светил фонарём, остальные экономили, рассматривать тут особо было нечего, опасаться пока что некого.

      Метрах в двухстах от перрона обнаружили ручей, вытекавший из трещины в тюбинговом кольце и вольготно струившийся по тоннелю до ближайшего водостока.

      – Бардак, – поругал бывших хозяев Мусаев. – Ладно, не пользуетесь, но следить-то надо! Тем более, в двух шагах от станции. Так и до обвала недолго…

      Впереди мерцал свет: перед шлюзом горели три плафона, такие же тусклые, как на перроне.

      Шлюзовая