Люди и нелюди. Олег Дивов

у него петлю с шеи сняли.

      А зря.

      Потому что Гусев выдернул иглу, воткнул ее себе в лацкан, быстро спрятал игольник в кобуру и так же быстро достал у Писца из-за пояса «макаров». Вытащил из-под стола руку с «береттой». Взвесил оба пистолета на скрещенных руках. Примерно так обычно держали парочку «узи» всякие крутые из полузабытых в Союзе американских боевиков.

      – Вот интересно, – сказал Гусев, – у него патрон в стволе? Если нет, я в гражданине Писце окончательно разочаруюсь.

      – Что вы…?! – испуганно пискнул Шацкий.

      – Коллеги, не дергайтесь, мне все отлично видно! – предупредил Гусев.

      И принялся стрелять.

      Шацкий получил две пули в область сердца и рухнул на руки выбраковщиков. Неподвижный Писец был убит двумя выстрелами в живот и переносицу. Гусев бросил оружие Писца на стол.

      В зале сдержанно повизгивали женщины.

      – Ну ты… – начал было старший, но передумал и только сплюнул под ноги.

      – Я же сказал, мне все было отлично видно, – Гусев уже склонился над Писцом. Слегка ошалевший и малость оглохший Валюшок понял: он на всякий случай делает клиенту нейтрализующую инъекцию. Через небольшое время обнаружить в крови парализатор будет невозможно. А дырочку от иглы в животе Гусев расковырял пулевым ранением.

      – А если бы ты его насквозь…?!

      – Из «макарова»? Упаси бог. Ну, товарищи? Наш уговор в силе? Круговая порука мажет как копоть?

      – Естественно, – процедил старший. – Этот убийца прятал ствол в сапоге. У него как раз сапоги… Что тебе оставалось делать? Игольник-то твой заело.

      – Вообще хреновое оружие, – согласился матерый дядька. – У меня клинило дважды в самый ответственный момент.

      – Перекос, он и есть перекос, – вступил еще один голос.

      Гусев подобрал с пола мобильник и с искренней теплотой улыбнулся выбраковщикам. В том числе и Валюшку, который все отдувался.

      – Спасибо, коллеги, – улыбнулся Гусев. – Век не забуду. Помогли снять камень с души. Четыре года я ждал этого дня… Ну, поеду отчет рисовать. Если что – знаете, где меня найти.

      – Живи, – сказали ему.

      На улице Гусев с наслаждением закурил. И встряхнул за плечо насупившегося Валюшка.

      – Если ты меня осуждаешь, могу в деталях рассказать, как именно Шацкий изуродовал свою жену. Ей было двадцать два года, Леша. Только двадцать два. Обыкновенная дурочка из провинции – нормальная женщина за такого бы и не пошла, – но это дела не меняет. Нельзя кухонным ножом резать беременных жен, понимаешь? И нет высших интересов, во имя которых можно оставить в живых такого убийцу.

      Валюшок молчал.

      – А то, что в Агентстве круговая порука, ты мог бы и сам догадаться.

      – Да нет же!!! – взорвался наконец Валюшок. – Нет!

      – Что «нет»? – опешил Гусев.

      – Ты… Ты… Да ты чуть мне в руку не попал! Я едва отдернуть ее успел!

      – Лешечка! – воскликнул Гусев радостно. Похоже, он ждал чего похуже. – Дорогой ты мой! Сам посуди, если бы я мог попасть тебе в руку, уж, наверное,