Созвездия тел. Лора Мэйлин Уолтер

будет минимум двое. Сама знаешь, как бывает. Некоторое время они даже думали, что мама беременна. У нее живот стал заметен, и все такое. – Он изобразил дугу над своим плоским прессом.

      Я пристально наблюдала за ним, пытаясь понять, с какой стати он загадывает настолько очевидную ложь – он что, меня испытывает?

      – Тебе тогда было года три, – продолжал он, – а мне пять. Я помню это, но смутно. Они были счастливы. Мне все вспоминается, как они радовались, что появится третий малыш. Нас с тобой им было недостаточно.

      Лицо у меня дрогнуло, но я сохранила выдержку. Я старалась не подавать виду, что начинаю верить в его историю.

      – Но случиться этому было не суждено, – продолжал Майлс. – Довольно долго я думал, что все это мне приснилось. Сама мысль о том, что мама с папой решили, что смогут завести еще одного ребенка, казалась дикой. А потом я стал задаваться вопросом, что стало с беременностью. Случился выкидыш? Или это была одна из тех несуществующих беременностей? Кажется, такое называется ложной беременностью.

      – Фантомная беременность, – сказала я. – Это редкость.

      – Короче, я не стал уточнять. Думаю, они не признались бы, что вообще поверили во что-то настолько глупое.

      – Ты прав, поверить в такое – и правда дикость.

      Майлс выдержал мой взгляд.

      – В таком и кроется самая настоящая правда, Селеста – в том, что кажется невозможным, в том, что мы храним в тайне. Я не заговаривал об этом раньше, потому что помню, как мама с папой расстроились, когда ничего не вышло. Они хотели того третьего ребенка, даже и, возможно, особенно потому, что обрести его им было не суждено – и смотри, что в итоге случилось.

      Я не спешила нарушать повисшую между нами тишину. Это ведь неправда, это не могло быть правдой, и все же я не спешила с ответом. Майлс был мастером в этой игре. Он не стал бы озвучивать настолько нелепую идею, не продумав ее от и до.

      – Пора отвечать, – сказал он. – Правда или ложь?

      Я прикусила щеку. Меня подмывало сказать «ложь», но я не могла заставить себя произнести это слово. Я представила себе восторг родителей, узнавших, что у них может появиться третий ребенок. Я представила себе их боль, когда они узнали, что этого не случится, когда вынуждены были смириться с тем, что есть только мы с Майлсом.

      – Ложь, – наконец сказала я. Это слово отозвалось во мне горечью.

      Майлс пристально на меня посмотрел.

      – Уверена?

      Слабые солнечные лучи падали в подвал сквозь одно из цокольных окон и подсвечивали пыль, плавающую в воздухе. Под определенным углом лицо Майлса выглядело невероятно благостным – мерцающая пыль кружила над его головой как нимб.

      Мать позвала нас сверху.

      – Майлс? Селеста? – словно из-под воды донесся до нас ее голос. Чтобы привлечь наше внимание, она чем-то постучала по кухонному полу – может, ножкой стула или просто потопала ногой. – Поднимайтесь.

      Я встала и стряхнула землю с шорт, радуясь возможности сбежать от этой игры и испытующего взгляда брата.