Лорды гор. Огненная кровь. Ирмата Арьяр

ветра тут же попытался погасить мой факел, но держать огонь неугасимым я уже научилась. А тут еще такое дерево! Сплошная магия – в ладони словно что-то живое шевелилось, довольное и урчащее.

      Следом за мной, похватав деревянную посуду с остатками трапезы, на вершину кургана потянулись остальные. Грянула торжественная ритуальная песня. Вот только опьяневшая певунья не могла идти – ее почти несли два красных мага.

      Я поднесла факел к сырым, уже обледенелым бревнам. Они ожидаемо не занялись. Скверно. Не так много во мне силы, чтобы заставить гореть смерзшееся дерево. Опозорюсь – аринты век не забудут.

      Вспомнила, что надо вложить горящий посох в руку покойника. Вложила.

      Мгновенно вспыхнули седые волосы и борода. Блики и дым исказили лицо мертвого аринта так, словно он открыл глаза и улыбнулся. Показалось. Следом занялись одежды и рысьи шкуры. Но этого мало для огненного погребения. Да еще этот ледяной ветер, прибивающий робкое пламя.

      «Ветер ущелий», – некстати вспомнила я поэтическое прозвище вейриэнов. Или все-таки это их магия? Я же еще ничего почти не знаю о силах этого мира. Тот, кто передал мне дар и начал открывать мне глаза на мир, слишком рано ушел. Они все уходили слишком рано. Рагар, потом Роберт. Где справедливость, мой король?

      Пламя вспыхнуло так жарко, что моим сопровождающим пришлось отскочить. Я лишь протянула руку и пропустила огненные сполохи между пальцев, словно пряди рыжих волос. Спасибо, мой король. Ты опять помог мне.

      – Жертва принята! – крикнул кто-то из красных магов.

      Я тоже отошла на несколько шагов, встав с наветренной стороны – невыносимо смердело горящей плотью.

      Вдруг меня сильно толкнули в плечо, заставив отпрянуть. Мимо пронеслась женская фигура в белом платье. Звякнули серьги, пахнуло благовонным маслом, медом и вином. Певунья. Я вскинула руку, но лишь успела зацепить длинную нитку жемчуга. Она порвалась, осыпались наземь жемчужины и покатились по склону крупными белыми слезами.

      Я бросилась следом за девчонкой – схватить, удержать, но в плечи мне медвежьей хваткой вцепился могучий барон, и я потеряла драгоценные мгновения на бесполезную борьбу.

      А дура девка, птицей взлетевшая на пышущие жаром бревна, уже истошно закричала, вдохнула пламя и упала на обугленные останки мертвеца. Ее одежда жарко полыхнула. И я ничего не могла сделать. Ничего! Огонь не подчинился и не погас. Я потеряла над ним власть!

      Да и была ли она?

      Меня скрутила ее агония, казалось, мои губы лижет жгучее пламя, это я пытаюсь дышать сожженными легкими и корчусь от невыносимой боли, это моя плоть обугливается и лопается, у меня испаряются от жара глазные яблоки. И не было слова в человеческом языке для такой боли. Боги, это я умирала там бесконечный миг.

      И это я была огнем, который убивал и пожирал, чтобы жить еще мгновенье.

      Стиснув зубы, чтобы не закричать, я держала в себе свой и ее ужас. Мне оставалось только убить ее быстро, чтобы не мучилась. Но я смогла сделать это, только слившись душой с огнем и подчинив его через бесконечные мгновения ее и моей муки.

      И