Варлорд. Драго. Том II. Алекс Делакруз

начиная осознавать, что являюсь фигурой в игре Доминике, но поле игры, как оказывается, выше на порядок, чем то, которое я себе представлял.

      Оперативный советник руководителя службы внутренней безопасности африканского направления – Доминика ведь, по должности, вполне могла присутствовать на памятном и для меня, и для всей корпорации Некромикон совещании в Хургаде.

      Вдруг ощутив эмоции Николетты, я перевел на нее взгляд.

      То, что я задумался о насущных проблемах и практически пропустил мимо ушей информацию о том, что я теперь ее кавалер, явно задело девушку за живое.

      Я хорошо почувствовал тщательно и с трудом скрываемую, не очень успешно, правда, обиду. Также хорошо почувствовал тщательно и также с трудом скрываемые и также не очень успешно, привязанность и надежду. И какое-то… наивное слепое доверие, я бы даже сказал.

      «Мы в ответе за тех, кого приручили».

      И опять глаза на мокром месте, да что ж такое.

      Шагнув ближе, я снова взял Николетту «живой рукой», активируя возможность мыслеречи.

      – Не волнуйся и не переживай. Слушай меня и сеньору Романо, и проблем больше не будет, – вслух произнес я.

      «Делай с этого момента все так, как нужно сеньоре Романо. За исключением тех случаев, когда я скажу обратное. И все будет отлично, ни одна акула тебя никогда больше не обидит».

      Это я уже произнес параллельно тем словам, которые говорил вслух.

      – Хорошо, как скажешь.

      «Я все поняла».

      Николетта, молодец какая, также высказалась параллельно – и мысленно, и вслух. Очень способная юная дама. Вот очень способная. Интересно, что будет, когда она еще и стихии коснется?

      «А если ты будешь меня слушаться, то вскоре станешь той акулой, которая сама кого-хочешь может обидеть».

      «Хорошо».

      – Хорошо, – эхом ответа Николетта вслух. – Массимо…

      – Да?

      – А зачем ты избил Келли-Хьюза?

      – Кого избил? А, этого…

      Я уже, если честно, и забыл о том полупокере, которого немного поучил вежливости в туалете.

      – Ники, – неожиданно для себя использовал я уменьшительно-ласкательное имя.

      – Макс, – неожиданно для меня (и для себя) также по-иному назвала меня Николетта.

      – Ники, ты ведь знаешь, что это мир жесток и несправедлив?

      – Знаю, – кивнула, поджав губы, девушка. – Теперь знаю, более чем хорошо, – с горечью произнесла она.

      – Этот мир несправедлив. И этот мир делится на тех, кого можно, и на тех, кого нельзя. Знаешь, в одной деревушке жил Джон, который всю жизнь строил дома и ковал мечи. Но стоило ему один раз уединиться с овцой за сараем, и никто и никогда больше не назвал его ни строителем, ни кузнецом.

      Николетта – святая душа, даже не поняла, о чем вообще речь. Пришлось объяснять:

      – Стоило Джону однажды уединиться с овцой в укромном месте и вступить с ней в противную природе половую связь, и быть при этом замеченным, как после этого никто никогда не называл Джона ни строителем, ни кузнецом. А называли его…

      – Я