Питомник. Книга 1. Полина Дашкова

Вы меня спрашиваете? – поднял брови эксперт.

      – Да нет, себя, – улыбнулся Бородин, – просто размышляю вслух. Соседи говорят, вечером и ночью было тихо. И в квартире никаких следов борьбы…

      – Малышка сначала напоила свою любимую тетушку клофелином, а потом уж стала резать, – хмыкнул эксперт, – впрочем, для слабоумной это слишком хитро. Вскрытие покажет. Следы на посуде если и были, то милая детка все вымыла – пол, посуду. А может, она симулирует слабоумие? Хотя столько раз ударить ножом, это надо быть не просто психом – настоящим зверюгой. Вообще, чушь полная.

      – Чушь, – кивнул Бородин.

      Убитая, Коломеец Лилия Анатольевна, пятьдесят девятого года рождения, жила одна, детей не имела и, судя по паспорту, замужем никогда не была. Работала художником-дизайнером на игрушечной фабрике. В коробке с документами лежало свидетельство о смерти Коломеец Ольги Анатольевны, шестьдесят второго года рождения. Дата смерти – тридцатое июня восемьдесят девятого года, причина – суицид. Тут же имелось свидетельство о рождении Коломеец Людмилы Анатольевны. В графе «отец» стоял прочерк. Илья Никитич обратил внимание на дату: шестое июня восемьдесят пятого года. То есть вчера Люсе исполнилось пятнадцать.

      – Люся, сколько тебе лет? – спросил он, не надеясь услышать ответа. Однако девочка произнесла громко и четко:

      – Четырнадцать.

      – А когда у тебя день рождения?

      – Не знаю, – голова ее ушла в плечи, лицо ничего не выражало.

      – Врет, – прошептал на ухо Бородину лейтенант Телечкин, – адрес знает и год рождения знает, не могла она забыть день и месяц, точно, не могла, вообще, она не такая психованная, как хочет казаться.

      Бородин взглянул на него с интересом, молча кивнул и опять обратился к Люсе:

      – Ты что, лук ела? Очень сильный запах.

      – Нет. Я луком голову мажу, чтоб волосы лучше росли.

      – Это кто тебя научил? Тетя?

      – Нет, фельдшерица у мамы Зои.

      – А кто такая мама Зоя?

      – Кто? – испуганным шепотом переспросила девочка.

      – Ну, ты только что сказала: мама Зоя.

      – Я не говорила, я не знаю, спросите тетю Лилю, – глаза ее метались, веки дрожали, лицо стало багровым.

      – Тетя Лиля умерла, – мягко произнес Бородин, – ты же сама сказала, что убила ее. Может, ты расскажешь, как ты это сделала?

      – Никак.

      – То есть ты ничего не помнишь?

      – Помню.

      – Что именно?

      – Я убила тетю Лилю. Люся плохая. Воняет.

      – Ну пойдем, ты мне покажешь, как все случилось.

      Девочка замерла, как будто перестала дышать.

      – Люся, пойдем на кухню.

      – Нет. Я боюсь.

      – А убивать не боялась?

      – Нет! – громко прошептала девочка и тут же бессильно откинулась на спинку стула, закрыла глаза и быстро забормотала: – Не надо, пожалуйста, нет… кровь… я боюсь… не надо, ей больно… – Лицо ее побелело, губы продолжали шевелиться, но уже беззвучно.

      Трассолог подошел к столу,