В страхе прозрения. Азат ГМ

произошла встреча Станиславского с Немировичем-Данченко?.. Вот если бы он спросил: зачем они там встречались и что стало результатом этой встречи, это был бы хороший вопрос… До сих пор забыть не могу…, так и маячит эта сцена перед глазами. Он задаёт – она не знает. Пятёрка срывается… Грецкий – угрюм, задумчив – ищет новый вопрос…, ничего подходящего найти не может. Сама первая парта уже сдалась: «Ну – говорит – ставьте мне 4»…, а он: «Нет! Я – говорит – знаю, что ты умная, тебе нельзя 4. Давай – говорит – на 5!». Мучаются дальше… Грецкий всё старается, всё тянет – не сдаётся. Верит в ум студента первой парты!.. А я уже успел расписать свой билет…, сижу и наблюдаю за сценой… – глазам не верю… В итоге всё-таки намучили «отл» в зачётку первой парты. Ну, это – слава Богу, Грецкому и, конечно, Голдингу… Далее пришла моя очередь…, и у меня чуть язык не обмер…

      – «Удов»?.. – лучезарно просияла Белла.

      – Все в тот день получили «отлы». Вопрос лишь в том, что кто-то заслужено…, честно заработал, а кто-то… «купил», – накрылся тучей Алекс.

      – Что за бред! Никто не покупал! Тебе просто не повезло… – бывает…, смирись. А я честно «завоевала»!.. Хи-хи. Своей тактикой… – как же без этого?.. Да ты вообще маньяк! Как можно помнить такие мелочи?.. – окончательно выбралась из царства вечных льдов разоблачённая Изольда.

      – Мелочи?! На всю жизнь запомнилась мне эта «мелочь»!.. «Мелочь» до сих пор в моём сердце… болит!.. Забыть не могу!..

      – Бедняжка! Ха-ха-ха!.. – продолжала радоваться Перуджа.

      – И вот, значит, я ему отвечаю на свой билет, помню даже, как он назывался: «идейно-смысловое значение фильма «Броненосец «Котёнкин» и его роль в истории мирового кинематографа» – самый сложный билет…

      – «Незаурядный»! Ха-ха-ха!..

      – …Всё, что знаю по вопросам, рассказываю, заканчиваю и ожидаю – смотрю на его реакцию. И он, скептически-сомнительно скорчив мину, вдруг заявляет мне: «Да, вроде, есть новая информация, я такую не давал». Ещё бы!.. Преподаватели не сидят с утра в библиотеке! А потом… – представьте: я самый последний, все до меня ушли с «отлами» в зачётках… – он спрашивает: «Ну что „отлично“, что ли тебе ставить? Или всё-таки „хорошо“ пойдёт?». И это после того как я наблюдал: «долгий подъём со дна, затонувшего корабля» – студент окончательно застрял на дне, а он – не преминул воспользоваться моментом – тянет и… заигрывает, заигрывает и тянет. А я сижу и наблюдаю, сижу и…

      – Да хватит уже, а? Бред какой-то! Не так всё было! – пыталась Изольда закрыть рот правде.

      – Подожди, подожди!.. Пусть рассказывает – сияла Белла.

      – Да чё его слушать? Ни слова правды!..

      – Зато интересно…, хи-хи…, выдумывает…

      – Я не выдумываю! Я правду говорю!.. – с лицом человека, которому не верят, заявил Алекс, отрываясь от журнала.

      – Ладно, ладно…, дальше давай! – продолжала торопить лучезарная Белла.

      – …Смотрю и просто поражаюсь, с последней парты и то видно: человек